Рецензия на фильм Матильда от Анна Кравченко

Муза истории Клио – дама серьезная, скучноватая, а потому широким массам населения не очень интересная. То ли дело ее коллега Терпсихора: знай себе пританцовывает да отплясывает. В связи с этим у некоторых креативных личностей периодически возникает соблазн использовать возможности обеих соратниц Аполлона разом. К их числу относится кинорежиссер Алексей Учитель, который решил изготовить хореографический пролог к исторической драме о падении Российской империи и снял фильм «Матильда». Когда пишешь рецензию на фильм, для просмотра которого нужно предъявить билет сотрудникам полиции, поневоле начнешь проявлять некоторую аккуратность в оценках. А потому я представила себе, что посмотрела очередную киносказку, такое костюмированное фэнтези. Итак, в некотором царстве, некотором государств жил-был принц (Ларс Айдингер). Он рос в большой дружной семье: братья и сестры, дяди и тети, кузены и кузины. Мама у него была русалочка (Мария Федоровна в исполнении Ингеборги Дапкунайте), потому что родилась в Дании. А папа был крупный бородатый мужчина, настолько могучий и суровый, что, когда он чихал, вся Европа подхватывала простуду, когда он рыбачил, весь оркестр мировых держав музыкальную паузу объявлял. Его до дрожи в коленках боялись все супостаты без исключения, а потому называли Миротворец. И только один принц знал, что в могучей груди этого Карабаса билось нежное сердце папы Карло. Больше всего на свете принц любил посещать птичник, расположенный неподалеку от его дворца. Туда обожали пикировать императорские орлы (принцы и князья), чтобы в полное удовольствие потоптать тамошних курочек… точнее, лебедушек. Директор Императорских лебедятников так прямо и говорил очередной партии гадких утят на кастинге: от публичного дома мы отличаемся тем, что субсидии казенные получаем. Принц, разумеется, полюбил. Дальше идет история про оловянного солдатика, который стойко сопротивляется затее оженить его на залетевшей из Германии вороне. Сказка постепенно превращается в псевдоисторический авантюрный роман в стиле Дюма-отца. Наш принц пытается устроить свои отношения с любимой лебедью примерно так, как это удавалось делать Людовикам под порядковыми номерами XIV и XV. Только вот птичка ему попалась гордой шляхетской породы. Она подбивает наследника престола воспроизвести судьбу Эдуарда VIII. Она усиленно намекает, что с немкой у него счастья не будет, у нее гемофилия (про порченую кровь Аликс режиссер Учитель нам всю картину сигнализирует). Но если зритель все-таки чуть-чуть с Клио дружит, он в ответ скажет: а полька на русском (ай, проговорилась!) троне – еще то удовольствие. Последнюю Марина Мнишек звали. Примерно с середины фильма Матильда Кшесинская (Михалина Ольшанская) начинает откровенно раздражать, ну русским языком тебе уже сто раз сказано: отвали, тут коронация, дело государственной важности, так поди же попляши. Не в Москве только, а где-нибудь подальше. Нет, панночка подбородок к потолку – и напролом, ее в дверь – она в окно. В огне не горит, в воде не тонет. И тогда авторы фильма (вот уж не ожидала от сценариста Терехова, вроде солидный писатель) подпускают чуток Достоевского. Очень лохматый и жутко обозленный отказом дать ему главную роль появляется Данила Козловский. Его Воронцов – просто адская помесь Дмитрия Карамазова и Ганнибала Лектера. Жуткий маньячище, но он помогает относительно безболезненно решить дилемму. Россия спасена на ближайшие двадцать лет. Тут, правда, Ходынка, но это так, мелочь по версии Учителя. Мои впечатления от картины не изменил бы перенос действия в другую страну. Пусть бы принца звали не цесаревич Николай Александрович, а дофин Людовик или эрцгерцог Франц-Фердинанд. Содержание картины, скорее всего, имеет к исторической действительности очень малое отношение. Примерно такое же, как содержание «Трех мушкетеров» к истории царствования Людовика XIII. Реальный король, кстати, вовсе не был таким тюфяком, каким его Дюма изобразил. В конце концов, костюмная историческая драма – почтенный жанр, любимый многими поколениями зрителей. Дело не в этом. По поводу «Матильды» почему-то разгорелось множество споров, но дело в том, что о вкусах не спорят. Он (вкус) или есть, или его нет. Как у Алексея Учителя. Его «Матильда» находится за гранью вкуса. Это не просто китч – это супер-, мега-, архикитч. Какие там еще приставки имеются? Сделайте нам красиво: пепел желаний поклонников попсы стучит в отзывчивом сердце режиссера Учителя. И он делает такое! Ни одного кадра, который не представлял бы собой глянцевой картинки вы в его картине не найдете. Даже русский народ, собирающиеся на Ходынское поле – толпа гламурных пейзан. А уж балеринам, камергерам и прочим кавалергардам сам бог велел. Интерьеры красоты неописуемой, золотищем все блистает, погоны в вензелях, кобылы в трензелях, дамы в жемчугах. Авторы картины использовали все штампы, которыми полна массовая культура. Сцена возгорания сердца прекрасного принца. Пожалуйста: замедленные съемки балетных па, нечаянно развязавшаяся бретелька, и вот уже на обнаженную грудку а-ля Свобода на баррикадах под ухоженными усами чувственно раздуваются породистые губы. Потом будет секс. Без проблем: плавные телодвижения стыдливо оголенных тел под прозрачными маркизетами. А тут героиня мчится навстречу своему счастью, а потом – прочь от него. На ум приходят строки бессмертной телеграммы Паниковского Корейко: Графиня изменившимся лицом бежит пруду. Водоем прилагается. Заштамповано все, бал правит такая пошлятина, что скулы сводит. Вот, например, Александр III. По замыслу авторов картины он должен в гроб сходя сына на измену государственному долгу благословить. То есть нужен внешне суровый, но внутри снисходительный к невинным сыночкиным шалостям папаша. Пожалуйста, где тут у нас Сергей Гармаш? Мы его прямо из коммуналки в «Стилягах» вытащим, из майки алкоголички в мундир переоденем, бороду нацепим – он даже не заметит, что в другой роли снимается. Фильм про балет. Значит, нужна история соперничества двух прим. Без проблем. Одна в черном будет Одиллия, вторая в белом – Одетта. Пусть фуэте на пару крутят, гадости взаимные измышляют. История запретной любви? Анну Каренину вспомним. Пусть офицеры в скачках участвуют, с коней падают. А чтоб окончательно добить несчастных зрителей бульварщиной, отвергнутый поклонник должен ради роковой страсти невесту свою бросить, и бедняжка та с горя удавиться. Хорошо хоть это все за кадром происходит, от такой концентрации вульгарности впору волком завыть. Чего же еще не хватает? Кино у нас про Золушку, от которой принц голову потерял. А где тут у нас дочка злой мачехи? Подать сюда Алису Гессен-Дармштадтскую (Луиза Вольфрам)! Вот вам женский вариант типажа немец-перец-колбаса: акцент у нее идиотский, нос длинный, вкус фи какой, говорит будто каркает, да еще карикатурно пародирует свою прелестную соперницу. Плюс мистикой балуется, а еще кровь у нее нехорошая (не забыли? мы вам раз сто про это намекнули). В финальных титрах нам сообщают, что брак царственной четы вышел-таки счастливым. Зачем из Аликс, которую ожидала трагическая судьба, нужно было делать клоунессу – непонятно. В это трудно поверить, но в самом конце фильма режиссер мог спасти свое творение. Нужно было всего ничего: показать Ходынку во всем ее трагизме. Тогда пародийный водевиль про Ники и Малю мог трансформироваться в масштабную историческую драму про коронацию последнего российского императора из династии Романовых. Но Учитель то ли не заметил этой возможности, то ли не захотел (не смог?) ей воспользоваться. Так что в финале картины зрители вынуждены наблюдать чудовищный в своей пошлости перформанс на фоне усеянного тысячами трупов поля. По сравнению с этим любая мультяха – образец хорошего вкуса. А музам Клио и Терпсихоре, не в добрый час посетившим Алексея Учителя, впору со стыда в Кастальском ключе утопиться.