Рецензия на фильм Двуличный любовник от Анна Кравченко

Все-таки прогресс делает нашу жизнь сложнее. Раньше как-то проще жить было. Об этом свидетельствует даже история литературы. Посмотрите, насколько примитивными выглядят коллизии средневековых сказок. Скажем, история про маньяка Синюю Бороду сегодня не заинтересует даже детишек младшего школьного возраста. Ну потрошил себе эксцентричный мужчина любовниц, складировал их в отдельном помещении, тестировал потенциальные жертвы на предмет нездорового любопытства. Убого. А как в старину подавалась тема внутрисемейных отношений, даже вспоминать тошно. За что Каин убил Авеля? Элементарная ревность, бытовуха, можно сказать. Конфликт между Исавом и Иаковом из-за прав первородства тоже показан по нынешним меркам не очень креативно. Корыстный мотив, элементарно, Ватсон! То ли дело сейчас. Вот, например, Франсуа Озон в своем новом шедевре «Двуличный любовник» погружает нас в такие пучины братской (сестринской) любви с отягчающими обстоятельствами, что мурашки по коже побегут даже у поклонников Ларса фон Триера. У современной французской девушки Хлои (Марина Вакт) проблемы: карьера модели утомила, новую работу подыскать не может, с мамой нелады с детства, папу даже мама не помнит. И живот болит постоянно. Одна радость в жизни – милый кот Мило. Что делать, как победить напасть? Диеты, наверное, уже все перепробовала. Значит, к батюшке надо сходить, свечку в церкви поставить. Пардон, я чуть-чуть эпоху попутала. Хлоя, разумеется, идет со своей кручиной к психоаналитику – чертовски обаятельному Полю Майеру (Жереми Ренье). Это суперпрофессионал, а потому после того, как он влюбляется в пациентку, то прекращает встречаться с ней в своем кабинете, зато с отменным аппетитом занимается с ней сексуальной гимнастикой в спальне (эротические сцены quantum satis прилагаются). Живот вроде бы проходит, а потом снова напоминает о себе. И Хлоя открывает дверь в запрещенную к посещению комнату в замке Синей Бороды. Там обнаруживается кое-что поинтересней десятка потрошеных трупов чрезмерно любознательных предшественниц. Зрителям, которые после Шарля Перро освоили творчество маркиза де Сада и Зигмунда Фрейда, представлен более продвинутый набор. Брат-близнец Поля; сестра-близнец Хлои; теория внутриутробного каннибализма; музей современного искусства со скульптурами в форме качественно раскрашенной кисты; галлюцинации, возникающие при чрезмерно поспешном переходе от стервозной фригидности к отвязной нимфомании; групповой секс виртуальный; групповой секс реальный; визуальная актуализация гомосексуальных фрустраций режиссера, вынужденного тратить творческую потенцию на гетеросексуальную порнушку; лекция по генетики многоцветных котов. В профессионализме Озону отказать невозможно. Он знает, как заставить большую часть публики стонать от восторга: любовные страсти современной Франции, психологизм на грани фантастики. Снято, смонтировано, озвучено и сыграно выше всяких похвал. Пертурбации представлены в необходимом количестве, финал для многих станет неожиданностью. С чувством юмора у Озона тоже полный порядок. Он знает цену актуальному искусству, а потому экспонаты для музея, в котором служит Хлоя, подобраны как надо. Озон работает на грани самопародии. Он сам создает изысканный, если не сказать изощренный, арт-объект, который по безумию и гениальности можно сравнить с творениями Сальвадора Дали. Та же причудливость оптических иллюзий, та же воспаленная фантазия, тот же провокационный эротизм. При этом Франсуа Озон явно не согласен с еще одним великим мистификатором – Хорхе Луисом Борхесом, который утверждал, что «зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей». Именно этим французский режиссер готов любоваться бесконечно. Зеркальные отражения в его новой картине множатся с каждой минутой, доводят до головокружения, а разнообразные совокупления превращаются в захватывающую, но опасную игру. Сохранить при этом рассудок почти невозможно. Озон остается верен себе – снова острая сатира и свободный взгляд на человеческую сексуальность. Ценители оценят и в нужных местах посмеются. А вот поплакать – вряд ли. Психиатрический диагноз, скорее всего, никогда не станет объектом настоящего искусства. Сей документ может вызвать рыдания только у того, кому он поставлен, и у его родственников. Публике для полноценного катарсиса нужна не патология, а та самая примитивная психология. Которая в замшелом «Гамлете», архаичной «Анне Карениной», олдовых «Братьях Карамазовых». Хотя кто-то скажет, что время такого искусства ушло безвозвратно. Его убил научный прогресс. Это в давние обскурантистские времена можно было рассуждать о страсти, доблести, долге, судьбе. Сегодня нам умные люди в белых халатах объяснили, что никакой там «от любви до ненависти один шаг» не существует. Просто гормональный баланс у человека пошаливает, с биохимией немножко не повезло, образ жизни вел человек не очень здоровый. А у кого-то опухоль мозга во всем виновата. Или, там, киста. Гамлету – лоботомию, Карениной – клизму, Раскольникову – эспандер вместо топора в руки. Всех вылечат. А потом фильмец Озона посмотреть. Смех, говорят, жизнь продлевает. Очень полезная эмоция.