Фильм Юморист

Пляж на Рижском взморье, 1980-е годы. Один из отдыхающих ведет любительскую съемку. Он просит своего сына рассказать на камеру анекдот. В этот момент в небе над морем появляются два объекта, которые падают, оставляя за собой дымящийся след.

Юрмала, в концертном зале «Дзинтари» выступает юморист Борис Аркадьев. Он читает монолог пляжного фотографа с обезьянкой. Публика хохочет. После концерта к Аркадьеву подходят поклонницы, восхищаются его талантом. Одна дама протягивает юмористу его книгу, просит оставить на ней автограф. Она говорит: в вас пропал настоящий серьезный писатель, возможно, вам еще не поздно вернуться в литературу. Аркадьев отвечает: поздно. Он что-то пишет на титульном листе, возвращает даме книгу и уходит. Ошарашенная женщина обнаруживает вместо автографа рисунок мужского полового органа с крылышками.

Аркадьев участвует в застолье, которое проходит на веранде загородного особняка. Его хозяин Валерий произносит тост за дружбу. За столом также присутствует актер Максим Шепелин, он недавно вернулся из поездки в Америку. К компании присоединяется еще одна пара. Это коллега Аркадьева Семен Гринберг, который пришел с молодой спутницей. Девушку зовут Лина. Семен рассказывает, что они с Борисом начинали работать вдвоем, пробовали писать для КВН. Но в 1971 году программу закрыли. Лина говорит, что видела юмореску Аркадьева про фотографа с обезьянкой в программе «Вокруг смеха». Борис ее поправляет: это не юмореска, а монолог, он называется «Бархатный сезон». Гринберг говорит, что раньше обезьянку в этом монологе звали Артур Ильич, но по настоянию редакции отчество пришлось заменить на Иванович. Шепелин произносит тост. Я хочу выпить за сутулого и мрачного мужика – за Бориса Аркадьева. Вот я – артист, я захожу в кадр и кем-то притворяюсь. А Боря выходит на сцену ровно таким, какой он есть – без грима, без костюма, он ничего не играет. Это человек, которого знает вся страна. Какое мужество для этого нужно иметь! Аркадьев язвит: мужеложество.

В программе «Время» передают сообщение о запуске советского космического корабля «Топаз-11». Между участниками застолья возникает дискуссия о национальности космонавта Малкина. Гриберг высказывает предположение, что тот вполне может быть евреем. Шепелин предлагает присутствующим устроить соревнование, каждый должен придумать три хохмы. Нужно ответить на вопрос: почему евреев не берут в космос? Борис и Семен начинают упражняться в остроумии. Побеждает ответ Бориса: потому что они не вернутся из космоса – у них слишком большой опыт жизни в безвоздушном пространстве. Максим спрашивает Бориса, почему тот до сих пор не эмигрировал. Семен говорит: да зачем ему это нужно? Боря – любимый юморист органов, недели не проходит без визита в какую-нибудь генеральскую баньку. Шепелин считает, что Аркадьев ведет себя правильно, благодаря этому ему позволяют шутить про секс, а Гринберга даже на сцену не пускают. Максим рассказывает про свой визит в Comedy Club в Лос-Анджелесе. Там выступают черные комики, они буквально издеваются над зрителями. Это у них называется комедия оскорблений. Борис говорит: почему ты меня сравниваешь с какими-то безграмотными неучами? Я литературой занимаюсь, продолжаю вековую традицию русских классиков. Семен интересуется: а зачем тогда на сцену лезешь? Да и что ты там такого написал? Кажется, твоя книга носит название «Фиаско», нет – «Провал». А, вспомнил, «Проклятие». Ты прячешь манию величия под маской застенчивости. Максим пытается замять конфликт: это было десять лет назад, Сема, угомонись. Борис говорит, что ему пора уходить, завтра у него ранний рейс. Он отпускает в адрес присутствующих еще пару язвительных шуточек, потом говорит Лине: пошли. Та поднимается из-за стола и уходит вместе с Аркадьевым. Гринберг в шоке.

Лина и Борис занимаются сексом в гостиничном номере. У Аркадьева пропадает эрекция, Лина пытается исправить ситуацию. Борис вскакивает с кровати и бежит в туалет, его рвет. Лина начинает одеваться. Борис просит девушку остаться, спрашивает ее: тебе сколько лет? 22. Филфак? Академия художеств, скульптура. Это хорошо, вот я сейчас помру, пусть тебе памятник закажут. Лина все-таки решает уйти. Борис говорит: попроси, чтобы мне но-шпу принесли. Через несколько минут приходит портье: ваша супруга просила передать вам лекарства. Он видит, что на полу валяется использованный презерватив. Аркадьев спрашивает: почему вы решили, что это супруга? А кто? Дочка.

Аркадьев возвращается в Москву. Дома его встречают дочь Поля и сын Илья. А где мама? Мигренит. Из спальни выходит Эльвира, она обещает накрыть на стол. Семейство садится обедать. Аркадьев достает деликатес: рижскую копченую курицу. Поля говорит, что латышская кукла, которую ей папа привез, это вовсе не кукла, а скульптура. Как с ней играть? Илья предлагает: можно сослать ее в Казахстан. Эльвира одергивает сына за неуместную шутку. Тот огрызается: а если бы это сказал папа, ты бы рассмеялась. Борис изрекает: QuodlicetIovi, nonlicetbovi. Он начинает переводить для сына это выражение. Илья снова острит в ответ. Эльвира меняет тему разговора: ты Семена Гринберга случайно там не видел? Он вроде отдыхает в пансионате Гостелерадио. Видел, что-то он грустный какой-то. Эльвира сообщает: Будовский раз пятьсот звонил, завтра день железнодорожника, будет сборная солянка, а Жванецкий в последний момент выпал, хотят тебя. Борис говорит: берем! Ты видела дворец культуры железнодорожников? Версаль отдыхает. Илья заявляет: я пойду, раз у вас уже начались деловые разговоры. Мне еще к сейшену надо готовиться. Илья удаляется к себе в комнату. Эльвира поясняет: они с друзьями в театре собираются, что-то поют. Нашелся один прогрессивный худрук, открывает им зал, даже аппарат дал какой-то. Борис говорит: скажи, чтобы он с этим прогрессивным худруком наедине не оставался, а то знаю я их аппараты. Эльвира показывает на экран телевизора, где идут новости: смотри, тень отца Гамлета (речь идет о новом Председателе Президиума Верховного Совета СССР Черненко). Сколько ему дадим? Год? Борис отпускает шутку по поводу очередной невосполнимой утраты, которая вскоре может их постигнуть, повторяет придуманную им накануне остроту про космонавта Малкина.

Илья бренчит на электрогитаре и горланит песни сомнительного содержания. Борис входит в комнату сына и просит его прекратить орать. Илья говорит, что отец не имеет права ему указывать, поскольку появляется дома раз в три недели. Борис напоминает сыну, что в разъездах он зарабатывает деньги, на которые содержит семью. Да, прости, я и забыл, что у тебя тяжелая ответственная работа, ты анекдоты рассказываешь. Борис обзывает Илью неблагодарной тварью и сопливым говнюком, отвешивает ему подзатыльник. Тот зовет на помощь мать. Борис кипятится: он нас всех в тюрьму посадит!

В гримерке дворца культуры железнодорожников Борис что-то пишет, прихлебывая коньяк. К нему заявляется майор КГБ Александр Никонов, он тоже принес бутылку коньяка. Майор настаивает на том, чтобы Аркадьев с ним выпил, потом просит юмориста, чтобы тот в конце своего выступления оказал какой-нибудь знак внимания его супруге, они будут сидеть в первом ряду. Приходит директор Аркадьева – Алексей Будовский. Майор удаляется. Борис выговаривает Будовскому: не могуя этих упырей перед концертомвидеть. Будовский говорит: я этим ребятам не начальник. Он видит, что Борис сильно пьян. Ты мне Высоцкого решил дать? Алексей протягивает Борису таблетки. Что это? Доверься моему медицинскому образованию и выпей, да не ссы, их космонавтам дают. Аркадьев принимает препарат. Он говорит директору, что хочет исполнить со сцены новый монолог, «Бархатный сезон» ему уже надоел. Аркадьев дает Будовскому свою рукопись, тот читает: я – космонавт Рабинович… Материал кажется Алексею смешным, но он не может позволить его исполнить сегодня. Вот поставят печать – тогда и прочитаешь, а сейчас дуй на сцену.

Борис возвращается домой после концерта. Они с Эльвирой ссорятся из-за того, что та не успела приготовить ужин. Супруги укладываются спать по разным комнатам. Ночью раздается звонок в дверь. На пороге их квартиры два человека в штатском: Борис Аркадьев? Мы из девятого главка. Собирайтесь, у вас есть пять минут. Эльвира представляется членом Московской коллегии адвокатов, требует предъявить документы и ордер, если таковой имеется. Визитеры заявляют: это не арест и не допрос, мы вернем вашего мужа в целости и сохранности часов через восемь. Борис собирается и уходит вместе с гэбешниками. Его куда-то везут на машине. Куда едем? Кому-то в Барвихепохохмить приспичило? Борису не дают никаких пояснений. Вместе с гэбэшниками он летит на самолете, в салоне кроме них больше никого нет. Аркадьев просит стюардессу принести ему коньяк. У нас на борту нет крепких напитков, это особый рейс. Вы боитесь болтанки? Может быть, вам валерьянки дать?

Самолет приземляется в Казахстане. Аркадьева доставляют на космодром Байконур, заводят в бункер, где находитсяинформационно-вычислительным центр для контроля и управленияполетомракет-носителей, а также обработки телеметрической информации. Все его сотрудники чем-то крайне озабочены, некоторые женщины не в силах сдерживать своих слез. Аркадьева запирают в помещении, где имеется только стол, стул и несколько микрофонов. По громкой связи раздается голос: ждите включения, до сеанса связи 15 минут. С каким бортом? Топаз-11. Вы готовы? А зачем я здесь? В экстренных случаях мы выполняем личные просьбы членов экипажа. Один из космонавтов попросил поговорить с вами. Малкин? Нет, для Малкина играл струнный квартет. А с вами будет говорить Лев Луговой.

Начинается сеанс связи. Аркадьев предлагает послушать его новый монолог. Космонавт спрашивает: а «Бархатный сезон» можно? Можно, сегодня я полностью в вашем распоряжении. Борис в очередной раз читает про пляжного фотографа. На этот раз он называет его обезьянку Артуром Ильичом. Луговой хохочет. Аркадьев спрашивает: правда, с Ильичом смешнее? Космонавт благодарит юмориста за доставленное ему удовольствие, финал монолога он и сам прекрасно помнит. Они продолжают просто беседовать. А какая сейчас в Москве погода? Так себе, холодать уже начинает. А у вас там как? Бога нет, надеюсь. Луговой молчит. Потом речь заходит о семьях. Аркадьев рассказывает про дочь и сына, которого он перестал понимать. Луговой интересуется: вы еврей? Ну да, Аронзон Борис Моисеевч к вашим услугам. Вот вы про бога пошутили, а в своего еврейского бога вы тоже не верите? Вы совсем атеист? Совсем, хотя не мне об этом судить, я же вокруг Земли не летал. А если бы вы встретили бога, о чем бы его спросили? Серьезная тема, сейчас подумаю. Я бы сказал ему: товарищ бог, я хочу, чтобы меня любили. При этом я понимаю, что не заслуживаю этой любви, я начинаю презирать людей, которые любят меня за то, что они так легко поверили в этот дешевый обман. Так вот, вопрос: стою я любви или нет? В эфире возникают помехи. Аркадьеву сообщают, что сеанс связи окончен. Тот в ярости сбивает микрофон.

В самолете стюардесса приносит Аркадьеву бутылку водки. Борис спит, у него в кармане лежат пачки денег.

КБудовскому приходит майор Никонов. Он говорит, что Аркадьев третий день не выходит из дома. Я в курсе, он болеет, сорвал мне уже весь график. А чем он болеет? Тахикардия, пару деньков отлежится и встанет. Никонов утверждает, что Аркадьев ему позарез нужен сегодня.

Борис пребывает в запое после визита на Байконур. К нему приходит Будовский: пора вставать. Отстань от меня! Алексей оправдывается: это все Никонов. У него – генерал, у генерала – жена, у жены – день рождения. Никонов наобещал тебя, говорит, что вы с ним друзья, выпиваете вместе. Борис интересуется: когда концерт? Сегодня. Алексей дает Борису таблетки: пей по две штуки в день, пока не кончатся, только не больше двух. Он помогает Аркадьеву подняться с дивана, провожает в душ. Эльвира говорит Алексею: ты настоящий чудотворец. Потом обращается к мужу: тут одна хохма, тебе понравится. Рейган выступает у себя на радио. Он говорит, что бомбардировка России начнется через пять минут. Это он микрофон проверял, а наши все на рогах уже. Борис спрашивает: а про космос новости есть? Нет, говорят, полет нормальный. Кадры новые были? Не было, только фотографии в газетах. Борис отправляется в душ. Эльвира жалуется Алексею: как вернулся с этого сабантуя гебэшного, совсем с катушек слетел, только водка и космос. Будовский шутит: похоже, Боря наконец-то сформулировал русскую идею. Эльвира считает, что мужу необходимо отправиться к доктору Эдельману, прокапаться, а потом лечь на обследование. Будовский дает понять, что на сегодня у него другие планы. Но ты же сам видишь, он не в форме для выступлений! Это не мое решение, жена генерала Ясенева на день позже рождаться не станет. Так это еще и день рождения, а значит, опять алкоголь. Эльвира обзывает Будовскогосволочью и сутенером. Тот вздыхает: ты делаешь мне много чести, я просто блядь. Из ванной выходит Борис: Эля, погладь мне рубашку, пожалуйста.

В доме Ясенева Аркадьев знакомится с генералом Рябцевым. Он говорит: я слежу за вашими успехами по телевизору. Аркадьев парирует: мы тоже следим за вашими успехами в Афганистане. Наши успехи не так заметны, но я оценил вашу шутку. Борис обнаруживает в числе приглашенных Шепелина. Тот говорит, что у виновницы торжества Людмилы Ивановны есть такая прихоть – звать артистов и прочую богему. Выступать не придется, в крайнем случае – произнести тост, на самом деле хозяйку интересуют только сплетни. Никонов представляет хозяевам Аркадьева. Шепелин отпускает имениннице комплименты, рассказывает о том, как в Юрмале Гринберг устроил им сцену, когда Аркадьев «сбежал с его мочалкой». Он интересуется у Бориса: девка-то хоть стоила того? Генерал Ясенев приглашает всех за стол. Во время застолья Аркадьев вынужден произнести тост. Шепелин развлекает всех байками о том, как делегация советских киношников, в состав которой входили и люди в погонах, посетила порно-кинотеатр в Нью-Йорке. Через некоторое время Никонов сообщает Шепелину и Аркадьеву: хозяин в восторге, он приглашает вас обоих в баню, через час будьте готовы.

Парилка представляет собой круглое помещение с мраморными скамьями с несколько ярусов. Ясенев замечает, что Аркадьев не пьет, требует, чтобы тот развлекал всех остальных. Борис говорит, что исполнит новый материал, это импровизация. Что здесь раньше было, церковь? Не удивительно, баня у нас – сакральное место. Да, любит наша верхушка попариться. Это не потому, что в бане можно выпить или сексом заняться. Людям вашего рода деятельности постоянно хочется помыться. А вот Черненко не парится. При температуре выше комнатной тело разлагается в несколько раз быстрее. Ясенев и его гости смеются. Шутки Аркадьева становятся все рискованнее. Потом он переключается с политики на секс. Юморист в оскорбительном тоне высмеивает супругу Ясенева. Тот приходит в ярость: ты что себе позволяешь? За Бориса пытается заступиться Максим: да он же пьян в сосиску. Нет, я трезвый! Борис отпускает еще одну злобную остроту про Людмилу Ивановну. К Аркадьеву подскакивает Никонов. Тот оскорбляет и его. Ясенев в бешенстве. На Бориса набрасываются двое, избивают его. Шепелин ретируется из парилки: мне пора, прости, Боря. Ясенев намеревается собственноручно оставить «этого жидяру» без носа, надвигается на Аркадьева, но внезапно падает. Борис кричит: ребята, помогите человеку, он же сейчас умрет. Рябцев командует: стоять! Все замирают на месте. Ясенев умирает. Рябцев подходит к телу: он обделался, нужно его подчистить, прежде чем жену звать.

Тело генерала Ясенева санитары грузят в карету скорой помощи. Возле ворот беседуют генерал Рябцев и майор Никонов. Майор говорит: я всех обошел, все подпишут, что это был несчастный случай, произошло все мгновенно, помощь оказать не успели. Остались только вы и юморист. Рябцев в недоумении: и чего ему в жизни не хватало? Жена, квартира, гастроли, девки бросаются. Кто с собой такое творит? И главное – зачем? Какая-то злость в людях накопилась, вылхоп требуется. Может дадим им шутить? Никонов интересуется: так мы его что ли отпустим и ничего не сделаем? Нет, этому жидку – кабздра. А остальным начнем позволять потихоньку: про бюрократию там, про взятки, про секс. Но Милку он крепко приложил. Ясенев повторяет последнюю шутку Аркадьева про Людмилу Ивановну, они с Никоновым хохочут.

По телевизору идет программа «Время». Очередным триумфом советской науки обернулась экспедиция космического корабля «Топаз-11». После значительных неполадок в работе двигателя спусковой аппарат с экипажем благополучно приземлился в дружественной Танзании близ озера Танганьика.Приборно-агрегатный отсек корабля, отслужив свое, сгорел в плотных слоях атмосферы над Балтийским морем.

Борис возвращается домой. Эльвира интересуется: как прошло? Нормально, как всегда. Борис целует жену и дочку, треплет по плечу сына. Он просит: не беспокойте меня часок, ладно? Аркадьев идет к себе в комнату, в изнеможении опускается на диван. Его взгляд останавливается на пачке таблеток, которые ему оставил Будовский.