Фильм Песня имён

Лондон, 1951 год, концертный зал. Диктор музыкальной трансляции на ВВС сообщает радиослушателям, что сегодня должен состояться международный дебют молодого набирающего популярность скрипача Довидла Рапопорта.

За кулисами волнуется организатор концерта, опекун Довидла Гилберт Саймонс, его сын Мартин с невестой Хелен, жена Энид. Он, наверное, погиб, лежит где-нибудь в канаве! Мартин: но ведь все было хорошо, репетиция прошла успешно. Гилберт: там собрался полный зал, тут и аристократы, и видные музыкальные критики. Эта публика дожидаться не будет. Мартин: давай, я им сообщу. Гилберт: нет, я сделаю это сам. Гилберт выходит на сцену и сообщает публике и оркестрантам о том, что ввиду отсутствия солиста концерт не состоится. Можно пройти в кассу и вернуть билеты. Ведущий ВВС: удивительно!

Тридцать пять лет спустя. Мартин собирается на музыкальный конкурс в Ньюкасл, его провожает Хелен: ты опаздываешь, удачи! Марин садится в такси и отправляется на вокзал.

Концертный зал в Ньюкасле. Мартин занимает свое место среди членов жюри. На сцену выходит первый конкурсант, девушка с кларнетом. Ее сменяет молодой человек, играющий на виолончели. Приходит очередь последнего участника конкурса. Питер Стемп должен играть на скрипке. Юноша достает из кармана коробочку, извлекает оттуда кусочек канифоли, натирает смычок, потом целует канифоль и прячет ее в коробочку. Мартин пристально наблюдает за этими манипуляциями.

Флешбэк. Юный Довидл Рапопорт в присутствии своего отца Зигмунта и Гилберта Саймонса играет на скрипке. Его прослушивает профессор Карл Флеш. Перед игрой Довидл натирает смычок канифолью, потом на счастье целует кусочек этого вещества. Мартин из-за двери наблюдает за этим процессом. После окончания выступления Довидла Зигмунт интересуется мнением Флеша. Слишком много выкрутасов, а ведь ты еще не Крейслер. Довидл: Крейслер не есть Рапопорт. Зигмунт: но он гений. Флэш: у меня таких гениев по десятку на дню. Зигмунт говорит, что он вернется в Варшаву, если удастся пристроить сына в хорошую еврейскую семью: я бы смог за это заплатить. Гилберт говорит, что он знает хорошую семью. Они не евреи, но Довидлу там будет обеспечено соблюдение всех обрядов в полном соответствии с догматами иудаизма. Он сможет заниматься музыкой, и с него ничего не станут брать за проживание. Мой сын – ровесник Довидла, они станут жить в одной комнате.

Зигмунт прощается с сыном. Это хорошая семья. А это для тебя. Он протягивает Довидлу коробочку с канифолью, обернутую в бархатку. Будь храбрым. Я за тобой вернусь.

Довидл входит в комнату Мартина. Тот говорит, что не хочет жить с ним вместе. Мне и одному неплохо. Ладно, я соглашусь жить с тобой, но ты должен меня слушаться. Если не согласишься, то тебя вернут в Польшу. А туда скоро придут немцы, тебе придется носить желтую звезду, тебя будут дубасить коричневые. Довидл: что есть дубасить? Мартин: и еще ты не должен храпеть. Довидл: я музыкант и даже храпеть буду в такт. Ты на чем-нибудь играешь? Немного на пианино. А в шахматы? Немного. Ты все можешь делать понемногу. А я – гений. Буду тебе помогать. И ты тоже станешь немного гением. Да ты даже по-английски толком говорить не можешь. А ты знаешь немецкий, русский, иврит, идиш? Нет. Но мы ведь в Англии, дубина! Спорим, я тебя уделаю. Мартин пытается ударить Довидла, тот легко уклоняется, толкает соперника в грудь, Мартин падает. Довидл: я и борьбе обучен. Немного.

Мартин встречается в ресторане с Питером и его матерью. Та говорит: вы пригласили нас в этот роскошный ресторан, хотя он не победил в конкурсе. Мартин говорит, что решение принималось не лично им. Вы хотите сказать, что, если бы решение принимали лично вы, то Питер стал бы победителем конкурса? Нет, девочка была на порядок сильнее его. Но если Питер станет заниматься, он сможет со временем выступать в оркестре или преподавать музыку. То есть ему нужны платные занятия? У меня на это нет денег. Мартин: я могу помочь с обучением. Он обращается к Питеру: у кого ты занимался? В школе. И так, немного. И этот кто-то еще научил тебя этому фокусу с канифолью? Кто это? Он виртуоз, примерно моих лет? Мать говорит, что Мартину нужен не Питер, а тот, кто его учил. Она уводит мальчика из ресторана.

Питер приходит к Мартину в гостиницу. Я могу отвести вас к тому, кто меня учил. Питер и Мартин приходят в подземный переход, там играет на скрипке уличный музыкант. Это Билли, он признается, что научил Питера кое-каким приемам.

Мартин приводит Билли в ресторан, угощает его, платит деньги за информацию. Билли рассказывает, что поцелуй на счастье с кусочком канифоли он позаимствовал у одного паренька, с которым он давным-давно встретился в Лондоне. Тогда Билли играл возле очереди в кинотеатр. К нему подошел хулиганистый парень и попросил сыграть для публики. Он говорил, что копит деньги на поездку. Парень вырвал у Билли скрипку из рук и начал играть так виртуозно, что публика стала швырять ему монеты крупного достоинства. Я по справедливости отдал ему половину. Но это продолжалось недолго. Однажды парень не пришел. Он сказал, что едет играть домой над пеплом.

Мартин звонит Хелен: кажется, я его нашел.

Флешбэк. Саймонсы сидят за толом. По радио сообщают о нападении немцев на Польшу, говорится о том, что немцы атакуют на всех направлениях, поляки с трудом обороняются. Довидл просит Гилберта разрешить ему уйти в комнату, дописать письмо. Гилберт разрешает. Мартин возмущается тем, что Довидлу дозволяют нарушать семейные традиции. Мало того, что теперь в этом доме нельзя поесть бекона, так ему еще можно уходить из-за стола, не доедая ужин. А еще он лжет, он не пишет никаких писем. Гилберт возмущен поведением сына, требует, чтобы тот тоже вернулся в свою комнату и утешил Довидла.

Довидл лежит на кровати, смотрит на семейную фотографию Рапопортов (он с родителями и двумя сестрами), утирает слезы. Приходит Мартин, Довидл прячет снимок. Мартин предлагает сыграть в шахматы. Довидл: это отвлечет меня на две минуты. Мартин: на три. Если мне повезет.

Мартин и Довидл едут по улице на велосипедах. Довидл на ходу выхватывает с лотка молочника бутылку молока. Мальчики приезжают в парк, пьют молоко, дурачатся.

Гилберт приводит Довидла к профессору Флешу. На лестничной клетке им встречается подросток, это Йозеф Векслер. Он говорит, что тоже родом из Варшавы. Векслер сообщает, что Флеш уехал. Он, наверное, уже у себя в Венгрии, потому что думает: эсэсовцы скоро будут в Лондоне. Векслер говорит, что лично он подыщет себе нового учителя музыки. Например, хвалят Штайнера. Довидл говорит, что лично ему уроки не нужны. Векслер замечает, что это не касается уроков скромности.

Дома Гилберт говорит Довидлу, что Штайнер – неплохая идея. По крайней мере, он проследит за тем, чтобы Довидл не халтурил. Мартин говорит, что он может справиться с этой задачей. Ведь я старше его. Довидл: всего на 55 дней. Мартин говорит отцу, что он сохранит сыновнюю лояльность, выполняя его поручение.

Мартин играет на рояле, Довидл исполняет пиццикато на скрипке. Пальцы устали! Давай еще. А то отцу скажу. Ябеда! Слабак! Домой возвращается Гилберт, опускает шторы, включает свет. Пусть теперь у Гитлера будут сумерки богов! Как успехи? Мартин: все нормально.

Мартин возвращается домой. Хелен интересуется: как успехи? Мартин: билет до Ньюкасла я окупил. Я выяснил, что в 1952 году он еще был жив и находился в Лондоне. Хелен: это твое новое хобби? Ты хочешь, чтобы он тебя снова предал? И куда же он уехал? В Польшу.

Флешбэк. Звучит сигнал воздушной тревоги. Гилберт ведет семейство в убежище. Перед входом Довидл останавливается, смотрит на взрывы бомб, на летящие по направлению к Лондону немецкие самолеты. Он говорит Мартину: теперь я понимаю, что они испытывали тогда в Варшаве. Гилберт загоняет мальчиков в бомбоубежище. Довидл замечает Векслера. Он достает скрипку и начинает играть. Векслер тоже достает скрипку и начинает играть. После окончания музыкального номера люди дружно аплодируют юным скрипачам, кричат «Браво!».

Мартин и Довидл после завершения бомбежки едут по улице. Кругом разрушенные дома, завалы. Довидл останавливается: стой, там труп! Он заходит в разрушенный дом, подходит к мертвому женскому телу и снимает с его руки браслет. Мартин: что ты делаешь! Грабить мертвых – это расстрел! Довидл: я с тобой поделюсь.

Мальчики приезжают в парк. Довидл раскладывает колоду порнографических карт. Он спрашивает Мартина: какая тебе больше нравится? У туза треф самые классные сиськи, а у четверки бубей – отличная задница. Как ты можешь смотреть на эти карты? У тебя ведь через 10 дней бар-мицва. А ты сам заглядывал к девчонкам под юбки в бинокль. Это был научный эксперимент. По онанизму? Мартин: ты ничего не понимаешь, ведешь себя не как мужчина. А ты? А я – как мужчина. Для этого смотреть на такие карты не обязательно. Довидл: а что – обязательно? Мартин: испытывать уважение к мертвым. Довидл: а ты знаешь, сколько за один нынешний день будет убито людей. Не только здесь, а по всей Европе? Сколько человек будет расстреляно, повешено, погибнет под бомбами? Десятки тысяч никому неизвестных людей. И кого из них я должен вспомнить, о ком горевать? Обо всех сразу или только о тех, кто мне попался под ногами?

Гилберт и Мартин в синагоге присутствуют на обряде бар-мицва. После его завершения Гилберт приводит мальчиков в музыкальный магазин. Он просит владельца, мистера Бейли, показать им хорошую скрипку, но за умеренные деньги. Бейли говорит: тогда мы оставим Страдивари миллионерам. Он приносит инструмент: это Николо Гальяно младший, сын Николо. Скрипка в 1735 году изготовлена в память об отце. Гилберт: с бар-мицвой тебя, Довидл! Спасибо, сэр. Довидл опробует скрипку. Бейли: она тебе отвечает, у вас будет счастливый союз.

В аэропорту Варшавы Мартин берет такси. Он пытается выяснить у водителя, где здесь находится Союз музыкантов. Водитель плохо понимает по-английски. Мартин из отеля по телефону пытается выяснить местонахождение Союза музыкантов, но у него возникают проблемы с переводом.

Флешбэк. В Лондоне на вокзале Довидл встречает вернувшегося из Варшавы Гилберта. У меня нет для тебя вестей. Квартиры, в которой ты когда-то жил, больше нет. Едем домой.

Дома Гилберт рассказывает Довидлу, что он узнал о судьбе его семьи. Они пережили гетто, потом их переселили в Треблинку. Но не стоит терять надежду. Довидл: почему вы отвезли в Варшаву Векслера, а не меня? Потому что я в большей мере несу ответственность за тебя, а не за него. Он ведь гражданин Польши. Кстати, как и ты, это нам еще предстоит исправить. Йозеф узнал, что вся его семья погибла, и поляки упекли его в психушку.

Довидл исчезает из дома. Мартин говорит родителям: скрипка пропала тоже! Гилберт: найди его. Мартин находит Довидла в их убежище в парке: мама думает, что ты покончил с собой. Довидл: религия не позволяет. А вот ее – он показывает на скрипку – я убью. Это лакированный тиран. Мартин: ты не показывал фото своей семьи никому из нас, прятал ото всех. Расскажи, какой была твоя жизнь. Это была тихая жизнь среди евреев, мальчики играли в футбол, мужчины молились, женщины совершали ритуальные омовения. Моя младшая сестра для этого была еще слишком мала, я играл ей колыбельные. Отец целый день ходил по домам и продавал украшения, которые мастерил по ноча, когда мы спали. Мартин: раввин не дает тебе прочитать по ним кадиш? Да. До тех пор, пока нет подтверждения гибели моей семьи. Мартин: но, может быть, они еще живы? Может быть. А то я, как Векслер, тоже сойду с ума и буду бегать по улицам голым, размахивая скрипкой. Мартин: но ведь Векслер всегда был не в себе. А я? У тебя есть стабилизирующий фактор, то есть я. Довидл: интересно, он поправится? Он посыпал пеплом голову. И это – самое верное решение, ведь там теперь сплошное пепелище.

Мартин в Польше навещает в психиатрической лечебнице Векслера, называет свое имя, спрашивает о Довидле. Векслер молчит. Медсестра спрашивает: вы его друг? Я друг его друга. Он мог его здесь навещать в начале 50-х. Его никто не навещает, только одна женщина приходит к нему каждый год 15 июля. Вы можете дать мне ее адрес?

Мартин приходит к Анне Возняк. Она узнает его. О Мартине ей рассказывал Довидл. Когда он приехал в Польшу, то встретил Анну, которая жила на той же улице, где когда-то проживала семья Рапопорт. Он некоторое время прожил у меня, пробыл тут пару месяцев, визу надолго ему не дали. Я любила вашего брата. Но вы его не ищите, вам только хуже будет. Мартин: а вы зря ему доверились. Мой отец после того, как он пропал, через два месяца умер от инсульта. Мартин смотрит на висящее на стене распятие. Анна: в частных домах держать распятия не запрещено, но, когда тут был Довидл, я их снимала.

Довидл приглашает Мартина с собой в синагогу. Ты станешь свидетелем. Мартин наблюдает за тем, как Довидл совершает обряд отречения от иудейской веры. И на какую веру ты меняешь иудаизм? Ни на какую. Это от национальности нельзя отказаться, она как кожа. А вера – как пальто, стало жарко – снял. Вот Иисус не перестал же быть евреем из-за того, что ему голову намочили.

Довидл один раз навестил Векслера в лечебнице. Он зашел к нему в палату, Анну оставил в коридоре. Довидл играл для Векслера на скрипке. С тех пор Анна в тот же самый день ежегодно навещает Векслера.

Анна привозит Мартина на машине к месту, где когда-то находился концлагерь Треблинка. Там сооружен мемориал Анна рассказывает, что когда-то привезла сюда Довидла, тот играл и здесь на своей скрипке. Довидл отделял поляков от евреев, а я ведь полька, то есть принадлежала к числу его гонителей. Но вы ведь тогда еще совсем маленькой были. Можно быть и без вины виноватой. А потом он оставил записку и уехал. Не взял с собой ничего. Даже скрипку? Даже ее. Он велел ее продать. И отдать деньги ему? Нет, отставить себе. Но скрипка мне не принадлежит, поэтому я поехала в аэропорт и отдала ему инструмент. Он мне не сказал, куда направляется. Но когда объявили посадку на один рейс – он заторопился. И куда был этот рейс? В Нью-Йорк.

Мартин возвращается домой. Хелена: и что ты узнал? Я его не нашел, но узнал, что он уехал в Нью-Йорк. Хелен: значит, новый этап великих поисков? Мартин: он же тебе нравился. Мне нравились его байки, харизма гения. Зачем ты тратишь на него наше время? Мартин: а вдруг я – все, что у него осталось. Хелена: ты все, что есть у меня.

Флешбэк. 1947 год, вечеринка с танцами в честь образования государства Израиль. Мартин знакомит Хелену с Довидлом. После вечеринки они едут на такси, первой выходит Хелена. Мартин: и как она тебе? Довидл: неприступная крепость. Желаю тебе удачи с ее покорением.

Завершается репетиция Довидла перед его международным дебютом. Мартин спрашивает его: как прошло? Дерьмо. Мартин: отличное дерьмо! И у тебя есть еще 4, 5 часа перед выступлением. Мой тебе совет: расслабься, пойди перепихнись. Встретимся на передовой.

Мартин едет на такси по Нью-Йорку. Он приезжает в мастерскую по изготовлению скрипок, наводит справки о скрипке Николо Гальяно младшего, изготовленную в 1735 году. Владелец мастерской вспоминает, что когда-то в мастерскую позвонила женщина, просила приехать к ней и посмотреть такую скрипку. Но он заподозрил неладное, подумал, что женщина хочет продать инструмент тайком от мужа, и не поехал. Мартин получает адрес этой женщины. Он приезжает по этому адресу, ему открывает женщина. Мартин говорит, что интересуется скрипкой. Женщина зовет мужа. К Мартину выходит Довидл. Он надевает черный сюртук и шляпу. Видишь – я снял пальто, а потом снова надел. Господь нашел меня через четыре года, а ты справился за 35.

Довидл и Мартин садятся в машину, приезжают на пустырь. Мартин бьет Довидла кулаком в лицо, обвиняет его в неблагодарности: отец так ради тебя старался, он умер с твоим именем на устах. А ты его разорил, отец вложил в тот концерт все деньги, он его даже не застраховал.

Довидл рассказывает, что с ним случилось в тот день. Ты мне сам посоветовал перепихнуться. Я так увлекся, что истратил все деньги. В концертный зал мне пришлось добираться на автобусе.

Флешбэк. Довидл приезжает на автобусе на конечную остановку. Он попадет в незнакомый район, подходит кошерной давке, спрашивает находящихся там евреев, куда он попал. А ты откуда? Я из Варшавы. Старый еврей говорит, что он тоже из Варшавы, ему удалось выжить в Треблинке. Довидл спрашивает о своих родных. Еврей приводит Довидла в синагогу. Здешняя еврейская община взяла на себя обязательство запомнить имена всех погибших в Треблинке. Но в этом лагере погибло так много евреев, что для запоминания их имен раввины сложили песню. Один из раввинов, который помнит песню имен, исполняет ее для Довидла с фамилии Рапопорт. Он доходит до имени Зигмунта Рапопорта и его родных. Довидл плачет. В знак траура он разрываетт лацкан своего пиджака одежду, исполняет кадиш.

Довидл продолжает рассказ: с этого момента концерт отошел от меня на второй план. В лагерях евреи больше всего боялись не смерти, а гибели всей своей семьи. Тогда некому будет читать по ним кадиш. Я дал слово всевышнему сочинить для песни имен скрипичную музыку. Я вошел в еврейскую общину, связанную обетом по исполнению песни имен. Мартин: и сколько она длится? Пять дней. Ее исполняют поочередно пять раввинов. Но условием вхождения в общину является отказ от всего личного. Я искренне сожалею о том, что случилось с твоим отцом. Мартин: ты мне кое-что должен. Довидл: скрипку? Нет, тот концерт. Хорошо. Но у меня есть два условия.

Лондон, два месяца спустя. Довидл заселяется в гостиницу. Мартин и Хелена собираются на встречу с Довидлом. Хелена: люди не меняются. Он остался таким же эгоистом. Мартин: но к богу он все-таки вернулся. Хелена: ты повторяешь ошибки своего отца. Ты умрешь – он к тебе даже на похороны не придет.

В ресторане Мартин и Хелена дожидаются Довидла. Он не придет, опять опаздывает. Мартин: для богемы это опозданием не считается. Появляется Довидл. Он отказывается от еды. Мартин: но тут вся еда кошерная. Довидл: не для меня. Сколько должен длиться концерт? Как в тот раз. Ты сказал, что программа – на твое усмотрение. Довидл протягивает Мартину программку концерта 1951 года. Ты меня не подведешь? Нет.

В гостинице Довидл пишет письмо Мартину.

В концертном зале аншлаг. За кулисами волнуются Мартин и Хелена. Он точно не придет! Появляется Довидл.

Довидл в концертном костюме выходит на сцену. Он обращается к публике: надеюсь, вы были не против подождать меня 35 лет. Довидл исполняет скрипичный концерт в сопровождении оркестра.

В перерыве к нему подходит Мартин: как тебе? Довидл: дерьмо. Мартин: значит, это замечательное дерьмо. Довидл: подожди 15 минут.

После перерыва Довидл выходит на сцену в одежде ортодоксального иудея. Он сольно исполняет на скрипке песню имен. По окончании выступления публика аплодирует стоя.

Мартин находит в гримерке скрипку и письмо, написанное ему Довидлом. Тот просит его больше не искать. Слившись с общиной, я отказался от собственного «я». Теперь, когда все долги оплачены, считай, что я мертв.

Вечером Хелена спрашивает Мартина, почему он не хочет прочитать кадиш по Довидлу. Во-первых, я не еврей. Во-вторых, он не умер, в-третьих я не его брат. Хелена рассказывает Мартину, что в тот день, когда после репетиции Мартин посоветовал Довидлу перепихнуться, он навестил ее. Можешь успокоиться, как мужчина ты лучше.

Ночью Мартин читает кадиш по Довидлу.