Светлана Малышева, директор Ижевского зоопарка. Я тогда молила бога, чтобы она открыла глаза. Ведь больше всего животных при операциях погибает, когда они выходят из-под наркоза. Но через 10 минут она открыла глаза. Я испытала такое счастье! Ура, у нас получилось, она жива.
Ямал. Варвара Семенова, координатор проектов «Морские млекопитающие». Вот такая же погода стояла в тех местах, где нашли Несейку. Это Обская Губа, она сильно опреснена, замерзает быстро. Она, видимо, поняла, что ее единственный шанс на спасение – выйти к людям.
Светлана Малышева. История такая была: мужчины на рыбалку поехали, а у них были такие большие сани. Она к ним вышла, они ее на этих санях и довезли. Они в интернете посмотрели, где есть хорошие условия, вышли на нас, позвонили. Мы ее с Ямала и забирали.
Ижевский зоопарк. Белые медведи поедают мороженое, пингвины питаются рыбой.
Светлана Малышева. Я тогда линейку к карте приложила. Вон это где, так мы туда на Газели доедем. На самом деле можно добраться до Тюмени, а дальше только с вахтовиками. И тогда мы познакомились со Спецгазавтотрансом.
Алексей Фарафонтов, генеральный директор Газпром-Спецгазавтотранса. Мне звонят утром: надо моржа забрать. Я говорю: выпил утра? Полседьмого, какой морж? Потом стал въезжать.
Светлана Малышева. Я просто не ожидала от этих людей столько эмоций. Они постоянно интересуются: где она, что с ней, чем помочь?
Алексей Фарафонтов. Она ведь одним движением могла бы опрокинуть машину. И дело даже не в клыках, просто вес.
Евгений Чашкин, тренер Несейки. Когда ее к нам доставили, она весила 350 килограммов. А сейчас – 679 килограммов. То есть добавила в весе в два раза.
Светлана Малышева. Мне тогда показали фотографию. Она ведь в гараже была у местных жителей, там гвозди, шпильки. Она вся в крови была, лежала на кроватке. Когда надо было что-то поесть – брала с полки. Раны открытые, ей было больно. Я их перекисью обрабатываю и думаю: она сейчас сделает движение головой – и я полетела. Но контакт у нас возник очень быстро, она сразу поняла, что я ей помогаю, стала мне лицо свое подставлять. Летели мы очень долго, встречный ветер и метели мешали. Все обошлось. И она вела себя как аристократка, не нагадила ни разу.
Евгений Чашкин. Ее к нам привезли в 2010 году, а в 2011 году она уже выступала. У нас тогда только наброски сценария были.
Чашкин работает с Несейкой. Та бьет в бубен, играет на флейте.
Елена Морозова, заведующая ветеринарным отделение Ижевского зоопарка. Если она рассердится – к ней не подойти, ничего есть не станет, агрессивно себя ведет. Она у нас девица боевая. Сначала агрессивно повела себя с моржами, которые у нас уже два года прожили. Но потом все наладилось, они друг друга полюбили, не дерутся. Почти. Сначала было непонятно, она же из дикой природы. Даст обработать раны? Больно же. Но Несейка понимала, что ей делается легче. Моржи ведь умные животные, поэтому если морж позволяет что-то с собой делать – анестезия не требуется. Их и дрессировать можно. А вот к белым медведям так не подойдешь кровь взять. А моржи позволяют.
Светлана Малышева. Это большая удача, что нам удалось взять ее генетический материал. А шрам у нее возник после того, как она из гаража пыталась пробить себе путь наружу. Ведь она оказалась в закрытом пространстве. Теперь у нее эта белая звездочка на морде, ни с кем не спутаешь.
Остров Вайгач. Варвара Семенова. Моржи могут мигрировать на расстояния до 2000 километров, так что она вполне могла оказаться моржом из моря Латевых. В России обитают три подвида моржа: Чукотские, Лаптевские и Атлантические. Начиная с XVI века их нещадно истребляли, сначала викинги, потом европейцы. И к XX веку Атлантический подвид практически исчез. В 1956 году в нашей стране полностью закрыли охоту на этих моржей, внесли их в Красную книгу. Если Тихоокеанский подвид насчитывает сегодня 129 тысяч особей, то Атлантический – всего 5, 6 или 7 тысяч. Точнее сказать нельзя, подсчеты не проводились. Охотники сегодня ушли, зато появились нефтяники и газовики. Вторглись в ареал обитания моржей. И тогда со всей России собрали специалистов по ластоногим, они стали думать, как сохранить моржей.
Мирослав Бабушкин, директор Дарвинского заповедника. Моржи вроде бы абсолютно не земные существа. Живут на границе сред, это сказочные животные, для меня когда-то были почти ужастиком. Но когда я к ним присмотрелся вблизи – то просто влюбился. Они очень индивидуальные, очень разные, при всей свое грузности такие нежные, располагают к себе, они очень обаятельны. Нам удалось их поснимать вблизи, у все индивидуальные лица, ресницы, глаза. Так что теперь они для нас не китайцы, не все на одно лицо. Поскольку это нужно для науки, мы проделываем с моржами определенные манипуляции. У нас сеть арбалет, мы стреляем в моржей пробоотборником, получаем так небольшие кусочки кожи и жира для генетических анализов. Для моржа это беспокойство сродни тому, какое доставляет человеку прокалывание ушей. Они вздрогнут, оглядятся: медведей нет. А к нам они привыкли. Снова падают, загорают, отдыхают. Мы ведь как привыкли думать: морж чуть что – и сразу в воду. Но лежбище для них – место отдыха, расслабления, особенно когда солнышко выглядывает. Им так хорошо, что к ним можно подойти близко, на расстояние двух – трех метров. Можно и ближе, но мы стараемся соблюдать дистанцию, не беспокоить животных. К самцам можно подойти ближе, чем к самкам. Но и к ним можно приблизиться на пять, даже на три метра.
Варвара Семенова. На Обской Губе нет лежбищ моржей. Так что откуда туда пробралась моржиха – большой вопрос. Генетический материал позволит нам ответить на этот вопрос, ведь Лаптевская популяция никак не связана с Атлантической.
Екатерина Джикия, сотрудница Российского научного Центра рентгенорадиологии Минздрава РФ. Вот данные самки из Белого моря, а вот – Насейки. У нее редкий гаплотип.
В Ижевском зоопарке идет представление. Насейка рисует, плюет водой в тренера.
Светлана Малышева. Я в 2010 году собак боялась, даже маленьких. Приехала на Ямал, посмотрела на Насейку. Так это же не моржик. А морж! Так я перестала бояться собак. Кого я больше всех люблю? Так нельзя вопрос ставить. Вот у меня два сына, и для каждого у меня своя любовь.
Малышева в обезьяннике проводит экскурсию. Я после таких экскурсий всегда спрашиваю: так мы от них произошли, или они от нас?
Светлана Малышева. Иногда решение нужно принимать мгновенно, буквально за 10 минут. И тогда мы приняли такое правильное решение. У нее от клыков оставалось сантиметров по 10, и они были гнившими. Когда мы ее к нам привезли, она ночью сточила клыки о бетонную стену, пыталась выбраться. Клыки у моржей отрастают, но они все равно у нее были сгнившие, поэтому она испытывала боль. Еще у нее были свищи. Мы консультировались со всеми ветеринарами ластоногих России, но никто нам помочь не смог. И тогда к нам приехал Стефан Хакенбек. Мы договорились, что оперировать Насейку будут в Гамбурге. Есть статистика: определенный процент моржей после операции не просыпается.
Елена Морозова. Морж – животное специфическое. Он может задерживать дыхание на 20 минут. Введешь ему препарат, и не знаешь, дышит он или не дышит. Тут специальные приборы нужны, у нас таких пока нет.
Светлана Малышева. Меня попросили перед операцией к ней в вольер не заходить, чтобы не растревожить. Один американский анестезиолог меня тогда спросил: а что, если морж не проснется (они подстраховывались)? Я ему ответила: мой – проснется. Пришло время ей проснуться, меня посадили перед ней, чтобы она меня первой увидела. Когда она открыла глаза – я себя самым счастливым человеком почувствовала. Когда улетала в аэропорту купила фигурку моржа. Мне сказали, что нигде таких больше нет. А потом в дьюти-фри – вижу еще одну такую же. Тоже купила. Пусть будут брат и сестра.
Так кого я больше всех люблю? Когда ее в Гамбург увезли, я сделала фотографию, на стену в кабинете повесила. Иногда прислонялась к ней головой и плакала. Но подумала: лучше я здесь буду плакать, пока ты в Гамбурге, чем я бы здесь с тобой плакала из-за того, что помочь тебе не могу.
В Ижевском зоопарке моржи дают представление. Зрители, среди которых много детей, смеются и аплодируют.
