Фильм Запрещенные дети

Берег реки. Семья чеченцев приезжает на пикник. Дети играют, взрослые занимаются едой.

В 2013 году дети и внуки Желауди уехали в Сирию к террористам.

Чеченская Республика. Желауди молится в своем доме. Его жена и дочери во дворе хлопочут по хозяйству.

Правозащитница Хеда Саратова: погибают дети. Они уже две недели вынуждены питаться травой. Здесь, на нашем заседании, присутствуют их родственники. Надо привлечь к этой проблеме внимание высшего руководства государства. Родители этих детей погибли, теперь они находятся в лагере для военнопленных.

Говорит Желауди. Я занимаюсь вызволением своих внучек уже два года, потратил на эти цели 2,5 миллионов рублей, я весь в кредитах. Один кредит 1,2 миллиона, и два кредита по 300 тысяч. Я все истратил. Мы пересылали деньги и таджикам, и арабам, и туркам. Все эти деньги пропали. Высылаешь деньги, проходит месяц – ни денег, ни людей.

Сирия. Декабрь 2018 года. Евгения Москвина: мы отправились в Сирию вместе с представителями некоммерческой организации Российская Гуманитарная миссия.

В городе Латакия представитель Русской Гуманитарной миссии Константин Сараваниди раздает детям новогодние подарки. Дети кричат: спасибо, Россия!

Константин рассказывает, что вынужден был задержаться в Сирии на две недели: из-за обстрелов самолеты не летали. В 50 метрах от места, где он жил, взорвалась мина. Погибли два человека. Вам было страшно? Только дурак ничего не боится.

Константин улетает в Москву, Москвина с оператором и переводчиком остается в Сирии.

Эрбиль, Иракский Курдистан, апрель 2019 года. Москвина встречается с генералом Барзани, главнокомандующим армией Иракского Курдистана. Тот говорит, что молодые чеченцы стали основной ударной силой террористов.

Москвина разговаривает с чиновником МИД Иракского Курдистана, Диндаром Зембари: я знаю о чеченской семье, родители погибли, осталось пять девочек в возрасте от одного года до 13 лет. Если они доберутся до контролируемой вами территории – вы их впустите? Да. Но потом все иностранцы должны быть подвергнуты экстрадиции.

Москвина: пятеро внучек Желауди могут находиться на территории так называемого Сирийского Курдистана.

Москвина обращается к представителю Сирийского Курдистана полковнику Масуду. За девочками приедет их тетя, у нее будут все документы. Вы отдадите ей детей? Просто так забрать их будет нельзя, необходим официальный запрос от российских властей.

Москвина с переводчиком подъезжает к границе. Здесь сходятся территории Ирака, Сирии и Турции. Проезжая через КПП, Москвина из Ирака въезжает на территорию Сирии, которую контролируют курдские формирования, находящимися под протекторатом американцев.

Сирийский Курдистан, Рожава, лагерь беженцев Аль-Холь. В лагере съемки проводятся при помощи скрытой камеры.

Москвина ходит по лагерю, где размещены тысячи людей, который протянулся на десятки километров, расспрашивая людей, понимающих по-русски, не встречались ли им девочки, чьи фотографии она им показывает на своем телефоне. Девочка Алина (родом из Санкт-Петербурга, маму зовут Александра Дмитриева) наряжена в никаб, как и все здешние женщины, вышедшие из младенческого возраста. Ее голова и лицо закрыты черной тканью, оставлена только узкая прорезь для глаз. Девочку в таком одеянии Москвина называет красавицей. Девочка смотрит на фотографии внучек Желауди (без никабов) и говорит, что таких не знает. Хочет ли она вернуться в Россию? Алина не знает. Нужно спросить у матери.

Москвина упорно продолжает расспросы, никто не узнает юных чеченок.

Москвина подходит к пункту оказания скорой помощи американского отделения Красного креста. К ней подходит женщина и рассказывает о том, что у ее ребенка врожденный порок сердца. В Сирии с этим ничего поделать нельзя, но операцию можно сделать в Турции, однако здешние власти не дают ей такой возможности. Нет, этих девочек я не знаю. Так почему нам не помогают? Москвина, набирая сообщение на клавиатуре телефона отвечает: вы же были в халифате.

Пожилая женщина устраивает истерику. Она жалуется на то, что ей «приходится жить в лужах». А их солдаты называют нас собаками. Сами вы собаки! А мы люди, мы – ислам. Выпустите наших мужей из тюрем! Вы – собаки Трампа!

Переводчик говорит Москвиной, что стоящий рядом с ними мальчик родом из Нидерландов. Москвина спрашивает мальчика, говорит ли он по-французски.

Две девочки идут на базар. Москвина разговаривает с ними по-русски. Те ей неохотно отвечают, отворачиваются от камеры. Оператор отходит в сторону. Москвина спрашивает: знаете этих девочек? Да, они живут в соседней палатке с азербайджанкой. Вы можете их позвать? Зачем? Я отправлю их домой к бабушке. Девочки говорят, что им нужно на рынок. А на обратном пути вы их для меня позовете? Москвина с оператором и переводчиком идут за девочками на рынок, наблюдают, как те делают покупки. Москвина покупает яблоки, угощает детей. На обратном пути девочки говорят, что им некогда. Они входят в ворота лагеря военнопленных для европейцев и выходцев из России. Москвину туда не пускают.

Возвращаясь из лагеря, Москвина звонит в Чечню, разговаривает с теткой девочек Разет. Та говорит, что Москвина сегодня разговаривала с ее племянницами, именно им она купила яблоки. Девочки просто побоялись рассказать ей, кто они на самом деле.

Москвина приходит в восторг: я вслепую, среди тысяч беженцев, нашла девочек!

На следующий день Москвина снова приезжает в лагерь, встречается с двумя девочками. А где еще три ваших сестры? Дома, под присмотром азербайджанки. Вы правда нас отвезете к бабушке? Да, но не сейчас, а через несколько дней. Вам по ночам здесь не холодно? Вы печку топите? По ночам мы печку выключаем, чтобы палатки не загорелись. Но у нас есть одеяла. А что вы сегодня ели? Суп с картофелем. А маленькие? Они уже могут есть пищу для взрослых. У входа в лагерь Москвина прощается с девочками.

Москвина звонит в Россию своей матери. Та говорит: не надо тебе в это вмешиваться, это другие люди, другая культура, ты только сама для себя проблемы создаешь. Ладно, если решилась – вывози этих девочек, я тебя на это благословляю. Но больше так делать не стоит. Зачем ты взваливаешь на себя проблемы мусульманских женщин? Москвина: я к таким женщинам спокойно отношусь, они свой выбор сделали, мне только детей жалко. Старшим было по пять – шесть лет, когда их сюда вывезли. Младшие вообще здесь родились. Их точно никто не спрашивал. Мать говорит Москвиной: нельзя быть добрее бога, нельзя изменить его волю. Я буду молиться, чтобы с тобой все было хорошо.

Чеченская Республика, Россия. Семья Желауди слушает по телефону запись разговора Москвиной с девочками. Она просит их что-нибудь сказать бабушке по-чеченски. Девочки говорят: мы тебя любим, скучаем по тебе.

Желауди говорит: а что, если мне туда поехать, чтобы жить с ними? Разет отвечает отцу: тебя к ним не пустят, ты мужчина. Но я же дед, мне скоро 64 исполнится. Все равно нельзя, там лагерь для военнопленных. Это в лагере для беженцев мужчины могут находиться вместе с женщинами.

Рассказывает Разет. После смерти нашей снохи я говорила с братом. Тот сказал, что не хочет выходить. Все равно его или убьют, или посадят в тюрьму. Через день его убили. Мы заплатили азербайджанской чете, и они вывели моих племянниц. А через день начались бомбежки. Еще через неделю открыли гуманитарный коридор, но выходившие через него люди тоже погибали от обстрелов.

Разет прибывает в Сирию в надежде вывезти детей.

Сирия, Дамаск, июнь 2019 года. Разет молится в мечети. Затем она отправляется на рынок и покупает одежду для племянниц. Черные никабы она намерена заменить на белые хиджабы.

Курды не разрешили съемки в лагере. Пока Разет будет забирать девочек, можете полюбоваться Дамаском.

Ночной Дамаск, уличное кафе. Девушки курят кальян, слушают саксофониста.

Рожава, Сирия, съемки скрытой камерой. Рыдающая Разет обнимает своих племянниц.

Разет с девочками приезжает в Дамаск, размещается в отеле. Племянницы Разет уже одеты в белые хиджабы.

Разет с девочками летит в Россию на самолете.

Новости, Россия 24. Еще пятерых детей удалось вывезти из лагеря в Сирии благодаря помощи российских гуманитарных организаций.

Аэропорт Внуково. Корреспондент телевидения берет интервью у Разет. Они были истощены, но сразу узнали меня. Корреспондент: месяцами эти девочки недоедали, они жили в жутких условиях.

Разет привозит девочек домой, в Чечню. Их встречают родственники. Дед берет на руки свою саму младшую внучку.

Дети вспоминают о своей жизни в Турции и Сирии, собирают в саду малину, читают коран, стреляют из игрушечных пистолетов по мишеням.

Девочек отвозят в Грозный, в клинику пограничных состояний. После обследования профессор Игорь Боев говорит: из-за плохих условий проживания и скудного питания произошло замедление развития девочек. Тринадцатилетняя выглядит на семь лет, а девочка двух с половиной лет выглядит как годовалый ребенок. Нужно стремиться к восстановлению прогресса в росте и развитии девочек. Они нуждаются и в помощи психолога. Сейчас мир им кажется черно-белым, они замкнуты в себе, не желают с нами общаться. На восстановление детей потребуется много времени.

С девочками ведет занятия детский психолог. Она спрашивает их: какие песни вы любите петь? Присутствующая на занятии тетя девочек объясняет психологу, что ее племянницы никогда не пели светских песен, им знакомы только молитвы и религиозные песнопения.

Дома девочки вместе с бабушкой смотрят по телевизору индийскую мелодраму. Старшая играет на телефоне в компьютерные игры.

Семья выезжает на природу. После пикника все запускают воздушных змеев.

Финальные титры. В лагерях для военнопленных в Сирийском Курдистане остаются еще тысячи детей, оказавшихся там по вине своих родителей, боевиков ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России).