Японский Бог (Фильм 2020)

Эпиграф. Человеческая жизнь как коробка спичек. Обожествлять ее глупо, играть с ней – опасно. Акутагава Рюноскэ.

Потерпевшая Джонсон поет на английском языке во время допроса у следователя Черного. Она говорит по-английски, что не желает, чтобы ее допрашивал «черный» следователь. Хочу следователя «белого». Следователь сообщает потерпевшей, что Черный – это фамилия. Джонсон настаивает на том, чтобы ей предоставили адвоката. Я британская гражданка, свяжитесь с посольством. Черный: значит, по-русски ты ни бельмеса. Хорошо, будем ждать переводчика. Джонсон снова начинает петь.

Флешбэк. Зима. Джонсон катается на санках. На нее смотрит Иван Тадземаров, который катит по дорожке тачку. Джонсон падает, Тадземаров к ней подбегает, отряхивает ее от снега, убирает с лица волосы.

Под деревом сидит мужчина (писатель). Он играет на гитаре.

По тропинке идет мужчина в костюме и при галстуке (прокурор Лев Гришин). Он снимает пиджак, несет его в руках. Ему навстречу едет на велосипеде мальчик. Как пройти в Ненашево? Мальчик указывает Гришину направление. Гришин подходит к писателю, повторяет вопрос. Писатель показывает, куда нужно идти.

Гришин идет по гребню холма, оступается, падает, катится по откосу вниз. Японский бог!

Титры: японский бог – замена матерным ругательствам при выражении недовольства, разочарования, досады.

По дороге едет автозак. Машина останавливается, водитель поднимает капот, говорит конвоиру, что двигатель перегрелся, надо принести воды. Конвоир: и почему мы по шоссе не поехали? Водитель: так до сих пор стояли бы на переезде, сегодня пятница, дачники, все забито. В отсеке для арестованных сидит обвиняемый Тадземаров. Он разговаривает с манекеном, предназначенным для проведения следственных действий, называет его Василисой.

Водитель берет канистру и говорит конвоиру, что сходит в деревню за водой. Тадземаров требует, чтобы конвоир дал ему возможность оправиться. Тот говорит, что Тадземаров может и потерпеть. Тадземаров говорит, что может помочиться прямо в машине, вот только дамы стесняется. Конвоир приоткрывает дверцу автозака и велит обвиняемому высунуть в щель руку. Он приковывает Тадземарова к себе, выводит его из машины. Только ты не смотри. Очень надо!

Гришин слышит женский голос. Он надевает очки, которые слетели с его переносицы во время падения, смотрит через заросли камыша и видит, как в карьере, заполненном водой, купается обнаженная женщина (следователь межрайонной прокуратуры Юлия Яновская). Она выходит из воды, стряхивает с волос воду. Гришин тихонько ретируется.

Гришин подходит к месту преступления, обнесенному лентой. В некоторых местах стоят таблички с номерами. Лежа прямо на земле, дремлет мужчина (криминалист). Гришин: это что за солярий? Так мы вас ждем. А где Черный? Не будет его, уволился он. То есть, пока еще дела сдает. Решил в адвокатуру податься. Гришин: японский бог! Бедные подзащитные! А кто вместо него? Следователь Юлия Яновская, из ментуры пришла, была там детским дознавателем. Гришин: детский сад, штаны на лямках. И где она? Отошла, сейчас вернется. Мы вас здесь уже два часа ждем. Гришин: шоссе все забито, я машину на заправке оставил, решил к вам своим ходом добираться. Надо работать. Где свидетели? Понятые?

Из кустов выходит мужчина (участковый). Он несет в ладонях собранную им малину. Участковый говорит криминалисту, что тот зря с ним не пошел. Там столько ягоды! Открывай ворота. Участковый насыпает криминалисту в рот полную пригоршню ягод, тот давится. Участковый: мне так отец говорил. Мы с ним и с сестрой за ягодой как-то пошли, набрали полное лукошко. Он велел нам рот открыть. Раз, два – и нет ягоды в лукошке. Сестра в слезы. А отец говорит: зато ты так никогда вкус этот не забудешь. Я помню вкус его рук, они у него маслом пропахли машинным. А ладони у моего отца были – как ковш экскаваторный.

Гришин интересуется у криминалиста: это кто? Участковый представляется: старший лейтенант Светлов. Гришин: а почему так одеты при исполнении? Жена форму постирала.

Из кустов выходит Яновская, на ее голове венок. Зря вы, мальчики, со мной не пошли. Там снизу вода – как лед, а сверху теплая, словно молоко. Лучше всякого джакузи. Участковый: так у тебя же вроде купальника нет. Яновская: ничего. Вначале бы я отвернулась, а потом вы. Участковый: я бы не выдержал, все равно подсмотрел. Яновская: ничего, я не робкая. Участковый: тогда открой рот, закрой глаза. Вот еще! Значит, все-таки робкая. Яновская закрывает глаза, участковый набивает ее рот малиной. Женщина ругается. Ничего, зато вкус этот навсегда запомнишь. Криминалист: это его папа-экскаватор научил. Гришин: я погляжу, у вас тут от жары мозги совсем расплавились. Вы кто? Яновская представляется Гришину. Тот говорит ей: вы ведь здесь некоторым образом работать должны. Яновская: так подследственного нет. Я звонила в город – мне сказали, что автозак выехал. Гришин: а где свидетели? Криминалист: так рядом тут, только свистнуть. Так свисти! Криминалист свистит, просыпается лежащий на пригорке седой мужчина в тельняшке (Павел Дровосеков). Он начинает разводить костер, обжигает руку, с воплем «Японский бог!» мчится к карьеру, опускается на четвереньки, засовывает руки в воду.

Наблюдающий за этими маневрами мальчик просит Дровосекова помочь ему запустить воздушного змея. Какой тебе еще змей! Тут руки придется ампутировать!

Флешбэк. Черный допрашивает Дровосекова. Значит, ты говоришь, что лежал в сугробе? Что же, каждый может выбирать собственный способ отдохнуть. Вот только суду это может показаться чересчур оригинальным. Дровосеков говорит, что он не лежал в сугробе, а просто прогуливался. Вот, так уже лучше.

Гришин: так мы будем приступать к работе? Яновская: подследственного нет, свидетель убежал.

Дровосеков заходит в магазин. За прилавком сидя спит продавщица (жена участкового Наталья). Дровосеков вываливает на прилавок груду мелочи, наклоняется над прилавком, достает из-под него пластиковую бутыль с самогоном и выходит из магазина. Наталья, не открывая глаза, забирает с прилавка деньги.

В магазин заходит участковый. Он спрашивает, заходил ли сюда Дровосеков. И куда он потом пошел? Наталья: змея запускать. Она ругает мужа за то, что тот регулярно напивается самогонкой: в понедельник валялся прямо перед калиткой. Хорошо, что в деревне свиней не держат, а то бы давно тебя сожрали!

Дровосеков прячет бутыль в кустах, возвращается в деревню. К нему подходит участковый. Слушай, следственные действия – это тебе не веселуха. Смотри, ни грамма! Я тебе потом сам налью.

Гришин: начинаем. Где камера? Криминалист говорит, что он снимает на планшет. Я уже давно так делаю, ничего, канает.

Яновская наговаривает на планшет: в ходе расследования по уголовному делу номер такой-то по подозрению в причинении смерти по неосторожности и оставлении в опасном для жизни положении в отношении гражданина Узбекистана Тадземарова. Гришин: стоп! Яновская: что опять не так? Гришин подходит к ней, снимает с головы венок и передает его участковому: сохрани. Вам, конечно, идет, но если вдруг судьи захотят посмотреть это видео, то могут не понять. Криминалист: такой кадр испортил!

К автозаку возвращается водитель. Он сильно пьян. Да меня самогоном яблочным угостили, не мог я отказаться. Там вся деревня яблоками пропахла! А где вода? Забыл. Конвоир отправляется в дорогу пешком, он ведет за собой прикованного к нему наручником подследственного. Водитель вытаскивает из машины манекен, пытается догнать конвоира: Василису забыли!

Дровосеков в кустах пьет самогон из горлышка, закусывает рябиной с ветки растущего рядом дерева.

Яновская продолжает диктовать: сейчас мы проследуем к месту преступления. Криминалист: мы не сможем к нему проследовать. Мы на нем стоим. Вот прямо отсюда он его в карьер и сбросил. Это – по словам обвиняемого. Гришин: а что говорит потерпевшая? Яновская: та говорит, что драки вообще не было. А потерпевший сам спрыгнул в карьер с целью совершения самоубийства. Криминалист: так это она его убила! Гришин: выходит, она у вас и потерпевшая, и обвиняемая? Яновская: это было покушение на убийство. Но улик нет, мотивов нет, свидетелей тоже нет. Есть только чистосердечное признание. Гришин: понятно, царица доказательств. И где она сейчас? Яновская: сразу после допроса отбыла в Великобританию. С нее даже подписку о невыезде брать не стали.

Гришин спрашивает, что за место отмечено табличкой с номером 4. Криминалист: отсюда Джонсона сбросили. А здесь что? Тут был найден кусок стропы, которым Джонсона связали. И где он? В вещественных доказательствах. Гришин: хоть что-то сохранили. А тут что у вас? Здесь следы крови и куски кожи потерпевшего на дереве. Его к нему привязали. Тут они все дают одинаковые показания. Яновская: а на этом месте стоял обвиняемый. Он тут курил, окурки собрали. Экспертизу провели? Да. Он убедился, что потерпевший жив, и отправился домой.

Флешбэк. Черный допрашивает Тадземарова. Эти окурочки потянут на пятнашку. Тадземаров: что, столько дают за курение в неположенных местах? Шуточки шутим? А как тебе – убийство по предварительному сговору, совершенное группой лиц? Тадземаров: ты ее сюда не впутывай! Черный: это как бы она тебя не впутала.

Писатель приходит домой. Жена интересуется: где ты пропадал? С Дровосековым опять квасил? Я его не видел. Значит, в одиночку напиваться стал. Да не пил я, хочешь – дыхну. Не надо. Как меня твой пилёж достал! Если бы ты меня хоть каплю любил! Ты сделал меня истеричкой. Писатель поет песенку про чирикающего воробья. Жена говорит ему: пока ты чирикал, все твои знакомые в люди вышли, издаются, из телевизора не вылазят. Писатель говорит, что у него свой путь, что он не хочет ни на кого походить, что у каждого своя дорога. Жена говорит, что писатель – просто неудачник. Писатель отвечает, что слышит это уже 20 лет. И таким меня сделала ты. Говоришь это постоянно, а слово – материально. Ерунда! Слово – это всего лишь сотрясение воздуха. Нет, слово материально, я знаю, я – писатель. Ты бывший писатель. Писатели бывшими не бывают. Ты куда пошел? Хоть бы закусывал, обед на плите. Спасибо, не надо. Что, с Дровосековым интересней? Да. Снова под утро вернешься? Может быть, вообще не вернусь. Ладно, лети, воробышек! Писатель с гитарой в руках покидает дом.

Гришин предлагает Яновской сверить показания Джонсона. Я буду их читать, а вы меня попробуете подловить. Гришин забирает у криминалиста венок и надевает на голову Яновской. Криминалист спрашивает, чем ему заняться. Гришин предлагает ему продолжать спать.

Гришин читает с планшета показания Джонсона. Моя жена, катаясь на санках, подвернула ногу. Это увидел Тадземаров, жена попросила его известить меня о случившемся. Он так и сделал. Следуя за ним, я последовал к месту происшествия. Гришин: следуя проследовал… Я увидел свою жену, привязанную к дереву. Внезапно я потерял сознание. Когда пришел в себя, то понял, что тоже привязан к дереву. А Тадземаров вступил в половое сношение с моей женой. Гришин спрашивает криминалиста: какая тогда погода была? Мороз был, минус 20 градусов. Все начинают смеяться. Ну, этот Тадземаров просто гигант половой! А, может быть, он так от мороза возбуждается? Гришин продолжает читать. Потом Тадземаров предложил моей жене выйти за него замуж и уехать в Узбекистан. Все смеются. В солнечный Узбекистан! Стань моей четвертой любимой женой, Гюльчатай!

Гришин читает: потом Тадземаров сказал мне, что хотел просто доказать, что моя жена слаба на передок. Он предложил отвязать меня и убить ее в наказание за супружескую измену. Узнаю Черного! Это в его стиле! Моя жена с воплями побежала в деревню. Криминалист: вместе с деревом? Гришин: это ты у Черного спроси. Ему вообще надо литературную премию вручить. Гришин продолжает читать показания Джонсона: я решил свести счеты с жизнью и подошел к краю обрыва, бросился вниз, но только получил тяжкие телесные повреждения. Тут ко мне кто-то подошел и ударил тупым тяжелым предметом в область затылка. Яновская: Тадземаров говорит, что посмотрел, жив ли Джонсон. Убедился, что это так, покурил и ушел домой. Гришин: и как он мог отсюда увидеть, что Джонсон жив? Яновская: так тот ведь полз, вон там следы были видны. Там его и нашел свидетель Дровосеков, который взывал полицию и скорую помощь. Дровосеков: скорую Наталья вызвала. Гришин: кто такая? Участковый: супруга моя. Она попыталась ему первую помощь оказать. В лицо брызгала водой. Дровосеков за мной сбегал, я на пруду был. Я как его увидел – сразу понял, что не жилец. Шея-то сломана. Он похрипел минут пять – и отошел. Гришин: а как он успел показания дать? Дровосеков: так ему писатель помог. Он языки знает. Вон он сидит под деревом, бренчит. Он все время там сидит. Гришин: он что, бомж? Участковый: почему? У него дом есть. Вон там, на углу. Как Джонсон кончился, мы к писателю в дом и пошли, там все и написали.

Гришин: то есть Черный не один писал, с ним еще и литературный негр работал. Яновская: прямо Дюма-отец! Гришин: и как все это в дело попало? Участковый: мы все протоколом оформили, ввиду невозможности лично подписать – подписи ставят понятые, я и Наталья. Гришин: значит, вы и дознаватель, и свидетель, и понятой? Яновская: очень удобно.

Гришин предлагает спуститься в карьер, туда, куда упал Джонсон. Спустившись в карьер, Гришин вспоминает, что у них отсутствуют понятые. Участковый говорит, что в такую жару в деревне никого не найдешь: все на реке. Гришин: вы что, УПК забыли? Участковый: почему? В особых случаях можно и без понятых обойтись. Гришин: это чем же наш случай такой особый? Участковый: труднодоступное место. Яновская с планшета читает соответствующую статью из УПК. Например, в горной местности. Гришин: тоже мне, нашли Гималаи. Яновская зачитывает еще одно положение УПК: при отсутствии надлежащей связи. Гришин: я сейчас вообще это шапито прикрою. Участковый: виноват, я мухой. Он бежит на поиски понятых. Криминалист раздевается и ныряет в воду. Яновская: так нечестно! Я тоже хочу. Так иди ко мне. Ты же знаешь, что мне не в чем. Криминалист: давай, мы с тобой сольемся, как нимфа и сатир. Яновская: я разведенная женщина с ребенком в поисках большого человеческого чувства. Думаешь, мне слиться не с кем? А сатиров полна прокуратура. Криминалист: странный вы народ, женщины. Вроде сначала про чувства, а потом – куда холодильник поставить. В чем дело? Яновская: не знаю, может быть, слова не те, или место не то. Криминалист: вот тебе слова, вот тебе место. Чего еще не хватает? Яновская: а я ведь тебя утром звала, так ты заупрямился.

Флешбэк. Черный ведет допрос Тадземарова. Ты ведь все равно сядешь, так и так. Надо только решить, по какой статье. Если по 131 (изнасилование) – это стыд и срам, это просто позорно. Тадземаров: а что, по 105-й (убийство) – подвиг? Черный: смотри, кодекс читал! По 105-й – ты человек, это звучит гордо. Тварь я дрожащая или право имею? Так что смотри, Ваня, тебе решать.

Участковый приходит в магазин. Он просит жену закрыть магазин и исполнить обязанности понятой: все равно покупателей нет.

Участковый приводит Наталью на место проведения следственных действий. Он говорит Гришину, что писатель не согласился быть понятым. Гришин: ладно, пусть будут горы, обойдемся без понятых. Участковый предлагает жене вернуться в магазин. Наталья: я что тебе, качели, чтобы туда-сюда? Она остается. Гришин: где свидетель? Участковый: вон, идет. Дровосеков, успевший снова приложиться к бутыли, приплясывая идет к карьеру.

Гришин предлагает ему дать показания. Дровосеков говорит, что гулял, дышал свежим воздухом, увидел тело Джонсона, спустился к нему. Яновская: покажите, как вы спустились в карьер. Дровосеков подходит к краю обрыва и срывается вниз. Он лежит без движения. К нему подходит криминалист, слышит храп свидетеля: жить будет.

Гришин возлагает обязанность зачитывать показания потерпевшей на Яновскую. Та читает: я каталась на санках, подвернула ногу. Тадземаров согласился сходить за мужем. Когда муж склонился надо мной, Тадземаров ударил его по затылку. Потом он сказал, что оставит мужа в живых, если я совершу с ним половой акт. Значит, он вас не привязывал? Яновская: в протоколе ничего не сказано. А что потом было, как она ему отдалась? Яновская наклоняется вперед, опираясь на ствол дерева: наверное, как-то так. А потом у меня был провал в памяти. Гришин: почему провал? От оргазма? Так не бывает. Яновская: кому-то в жизни не повезло.

Она читает дальше. Я пришла в себя, не увидела ни мужа, ни насильника. Все меня бросили. Потом я увидела в карьере мужа, спустилась к нему – и тюк! Гришин: мотив? Яновская: в протоколе ничего не написано. Но как женщина я ее понимаю.

Флешбэк. Черный допрашивает Джонсон. Та говорит, что после изнасилования Тадземаров глумился над ее мужем. Тот рвался изо всех сил, но веревка только сильнее врезалась в его тело. А потом я решила убить мужа. Он ведь стал свидетелем моего позора. А потом я хотела покончить жизнь самоубийством. Черный: значит, хочешь изнасилование? Я смогу дело возбудить. Только для начала язык родной надо вспомнить, миссис Джонсон, урожденная гражданка Иванова. И почему же ты его тюкнула, а себя не стала?

Флешбэк. Тадземаров и Джонсон катаются на санках. Они видят лежащего в снегу пьяного Дровосекова.

Тадземаров и конвойный идут по дороге через поле. Конвойному становится плохо от жары. Тадземаров усаживает его в тень. Рядом останавливается внедорожник. Оттуда выходит человек и обращается к Тадземарову на цыганском языке. За что тебя, брат? За любовь. Давай, я помогу тебе бежать. Толстого свяжем, тебя в багажник – и ты с нами на югА отправишься. Нет, брат, у меня еще дела есть. Цыган уезжает. Тадземаров на себе тащит конвоира. Они добираются до карьера, на берегу которого спит Дровосеков. Тадземаров громко зовет на помощь.

Гришин: то есть она своего мужа убила? Участковый: ее потом на станции взяли. Одежда порвана, глаза выпучены, думали, что она пьяная. Наталья: выпить-то она не дура была. Они с Ванькой на берегу как напьются, так и орут песни до утра. Как только ее муж в Лондон уедет – они все время вместе. Гришин: вы хотите сказать, что они были знакомы? Участковый: да не слушайте ее, баба мелет, как блендер. Яновская: а баба наблюдательная. Наталья: Иван у нас три года живет. Зимой сторожит, летом ремонтом занимается. Участковый шипит на жену: ты что, публичного позора хочешь? Наталья: а тут он неожиданно явился, приходит в магазин ко мне, морда красная, как помидор. Где, говорит, моя мадама?

Флешбэк. Зима, Тадземаров катит на санках Наталью. Они видят лежащего на дороге пьяного Дровосекова. Наталья падает с санок, скатываясь с горки, она весело смеется.

Участковый слышит голос Тадземарова, который зовет на помощь. Он бегом спускается вниз. За ним бежит Наталья: не трогай его! Не смей!

Гришин говорит Яновской, что, скорее всего, Джонсон застал свою жену с Тадземаровым. Яновская: все так просто? Гришин: простое объяснение, как правило, самое вероятное. Это Черному все «Фауста» Гете подавай. Яновская: это мне напоминает мою историю. У меня был муж. То есть он и сейчас есть, и мужем остается. Только не моим. Я тогда только работать начинала. Кем? Опером. А детская комната? Это уже после того, как родила. А тогда могла ночами напролет пропадать, вернусь домой – от меня то помойкой, то коньяком пахнет. Он и начал ревновать. Нашлись добрые люди, которые ему докладывали: то я с кем-то обнималась, то с кем-то целовалась. А я – ни с кем. Он ко мне наружное наблюдение приставил. И вот сижу я в ресторане с бандюками, платье с вот таким разрезом, туфли на шпильках. А один меня за грудь держит. И тут мой врывается. Стал на меня кричать, падшей женщиной обзывать. Как его бандюки не порешили – сама не пойму. Я крестом перед ними встала: родненькие! Это муж мой, хоть рогатый – да свой. Чуть нам операцию тогда не сорвал. Развелись? Да. Что же он, не знал, когда сватался, что наша служба и опасна, и трудна? Знал, но не до такой степени.

Гришин: это посильнее «Фауста» Гете будет. А к нашему случаю какое отношение это имеет? Яновская: я поняла тогда, что ему этого хотелось. Так и здесь. Джонсону не надо было застать жену с любовником, ему нужно было в этом себя уверить. Гришин: когда я вас в первый раз увидел, то подумал, что вы просто красивая дура. Яновская: а я оказалась занудой.

Участковый приводит подследственного и конвоира. Гришин спрашивает Тадземарова, нужен ли ему переводчик. Тот говорит, что нужен. Но ведь давали показания на русском языке. В СИЗО забыл. Участковый говорит, что сходит на стройку за таджиками. Яновская: он же гражданин Узбекистана. Криминалист: он гражданин мира. Гришин: это как? Да цыган он!

Тадземаров излагает свою версию событий. Он привязал к дереву Джонсона, а потом изнасиловал жену на глазах мужа. А заявление она не подала, потому что ей понравилось. После этого женщина предложила Тадземарову убить мужа. Но я его отвязал. Предложил Джонсону убить «эту тварь». Он согласился, но потом напал на меня. Я его столкнул с обрыва. Яновская: врете. Было все не так. Ты все сочинил, не было изнасилования, даже полового акта на было. И труп не криминальный.

Участковый застает над телом свою жену, думает, что это она пытается взять на себя преступление Тадземарова. Он подбрасывает тому в качестве улик вещи покойного Джонсона.

Вот только почему цыган взял на себя вину? Гришин говорит, что тот просто рисуется. Он спрашивает Дровосекова: а почему писатель тут все время сидит? Да как схоронил жену, так и сидит. Дома боится умом подвинуться.