Рецензия на фильм Кандинский и его муза от Kickingrussian

Биографическая драма 2024 года «Кандинский и его муза» режиссера Маркус Розенмюллер («Вундеркинд», «Деревянная баронесса») онлайн смотрит на историю любви в начале XX века между немецкой художницей Габриэль Мюнтер и одним из столпов авангардного искусства Василием Кандинским и стремится к максимально точному пересказу реальных событий, используя письма и дневниковые записи центральных персонажей. Работавшая на лентой продюсер и сценарист Элис Браунер («Крещендо») консультировалась у Аннегрет Хоберг, которая долгое время была куратором экспозиции художественного объединения «Синий всадник», что позволило постановщику с максимальной аутентичностью представить нарратив с точки зрения кипящих идей и чувств на уровне камерной пьесы, где отличающаяся от своего прототипа Ванесса Лойбль (сериалы «Диско 76» и «Время расплаты») влюбляется в частной школе в Мюнхене в подающего надежды русского художника. Обещать – не значит жениться, и этот тезис в проекте Розенмюллера даже не дважды обыгрывается между героиней Лойбль и ее поначалу официально женатым педагогом Кандинским (Владимир Бурлаков, сериалы «Клео» и «Потустороннее»), который традиционно много обещает, поощряет молодую творческую натуру, но слишком мало дает в плане смены статуса своей возлюбленной. В режиссерской интерпретации Мюнтер оказывается амбивалентной художницей-визионеркой, искавшей свои пути от импрессионизма к экспрессионизму и капризной, временами даже истеричной до грани безумия женщиной, для которой официальная легализация отношений с набиравшим вес в арт-среде Кандинским превратилась в своеобразный фетиш. С этой точки зрения история появления Мюнтер в немецком объединении художников «Фаланга» или пара с талантливыми пылающими творцами из Алексея Явленского (Алексей Екимов) и Марианны Веревкиной (Моника Госсманн, «Вторая жизнь Гарольда Фрая», сериал «Лестница») уходят на второй план вместе с «Синим всадником», который также оказывается лишь большим эпизодом работы Розенмюллера, где Габриэль Мюнтер, спасшая ряд работ Кандинского в период нацизма, получает заметное повышение в пантеоне истории искусств. Драмы персонажа Лойбль неизменно подчеркиваются джазовыми темами композитора Мартина Стока и выводятся постановщиком на уровне конфликта между независимой женщиной-единомышленницей, которая не отстает по части колористики и осмысления стиля от мужчин, но слишком привязана к такому ветреному и вечно недовольному Василию с его загадочной душой, которая мечется в поисках признания и понимания у слишком инертной публики. Розенмюллер отчасти восстанавливает спустя сто лет историческую справедливость, когда выводит из тени Кандинского его талантливую спутницу, которая в глазах окружающих была лишь эксцентричным дополнением для импозантного и тонко чувствующего мужчины, и делает многочисленные акценты на оригинальности таланта Мюнтер, сформировавшей в итоге свой узнаваемый стиль картин. То, что происходит с главной героиней, спутницей мэтра по жизни и по искусству, режиссер подчеркивает как симптоматику отсутствия признания женщин и представляет зрителям характерное сочетание бурной женщины, стремящейся к творчеству и желающей достичь признания, и ее меланхоличного спутника-интроверта с далеким от протагонистки темпераментом живущего собственными образами гения. Поэтому «Кандинский и его муза» с упорством документального фильма об известных художниках собирает воедино все детали пазла в единый нарратив, где на протяжении полутора десятков лет на обещания накладывается вдохновение, горячая страсть провоцирует общественные вызовы, а маленькие и большие триумфы пары художников все больше отдаляются от реальности на полотнах в сторону настроений, изломов и новых форм. Превосходная операторская работа Намче Окона («Луна», «Мы делаем это ради денег») для «Кандинского и его музы» Розенмюллера точно показывает момент, когда между влюбленными начинается период охлаждения и взаимных упреков. Альпийские пейзажи Мюнтер становятся все более выразительными, и она еще больше проявляет себя как талантливая художница, в то время как Кандинский все больше тонет в абстракционизме на полотнах. Общая манера постановщика в этой ленте тяготеет к благовоспитанности и образованности, когда дидактично объясняет очевидное, однако, благодаря тандему из Лойбль и Бурлакова, артистическая игра выводит проект на необходимый уровень байопика, где амбициозная молодая женщина с темпераментом и страстью защищает себя от того, чтобы ее загоняли в какие-либо рамки в жизни и творчестве. Розенмюллер показывает пугающе энергичную особу, что становится для Мюнтер одновременно и благословением, и проклятием, потому что ее желание защитить Василия и без компромиссов высказывать свое мнение другим зачастую переходит в плоскость открытых оскорблений и обид, что не всегда справедливо по отношению к интеллектуалу Кандинскому, который производит впечатление мужчины, пресыщенного жизнью, везде побывавшего и всё, и всех знающего. В режиссерском видении подобного союза не просматривается битва полов между двумя творческими единицами, в большей степени в ленте существует интерес к главной героине с ее волей и напористостью, которая верит в себя и свое творчество не благодаря, а вопреки снисходительной реакции своего возлюбленного, что неминуемо приводит Габриэль Мюнтер и Василия Кандинского к отдалению друг от друга. Богемность удается в изображении Розенмюллеру ровно настолько, насколько фильмы об отношениях должны передавать представления о радикалах в искусстве, когда само время и массовое распространение фотографии вдохновляли художников на перемены и отход от реализма, а уже потом давало пощечину мещанству и условностям, когда связь между женатым героем Бурлакова и его пассией привлекала не только любителей новаторской живописи, но и блюстителей нравственности в браке. Поэтому в фильме «Кандинский и его муза» сходятся вместе экспрессивное искусство и не менее экспрессивная реальность, у Мюнтер в итоге просто не остается шансов на нормальность, из-за этого острые углы ленты в совокупности со сложной личностью молодой немецкой художницы, движимой практически всегда аффектами, выводят на первый план индивидуальность той, которая никогда не облегчала себе жизнь и всегда шла против течения.