Рецензия на фильм Нюрнберг. Многомерность зла от Сергей Ю. Кравченко

Во время заседания Нюрнбергского трибунала несколько психиатров пыталось определить степень вменяемости военных преступников, так с Рудольфом Хёссом работал профессор Краснушкин. Смотрите фильма «Нюрнберг. Многомерность зла». Исследования природы зла издавна занимали думающих людей: поэтов, писателей, режиссеров, священнослужителей и психиатров. В прошлом веке осмысление этой проблемы вышло на новый уровень: все-таки во времена Шекспира и Достоевского человечество еще не додумалось до внедрения продвинутых технологий в дело массового уничтожения себе подобных. Тоталитарные режимы века-волкодава поразили воображение (и травмировали психику) чутких творцов. А фигура такого монстра, как комендант Освенцима Рудольф Хёсс, породила уже несколько книг и фильмов. На память сразу приходят романы «Смерть мое ремесло» (1953) Робера Мерля (экранизация 1977 года) и «Благоволительницы» (2006) Джонатана Литтелла, а также оскароносный фильм Джонатана Глейзера «Зона интересов» (2023), экранизация одноименного романа Мартина Эмиса. Это только навскидку. Но уже этот перечень заставит призадуматься любого кинодеятеля, который осмелится еще раз затронуть эту монументальную тему: исследование инфернальной природы зла. Режиссер Алекс Плат решил пойти на такой риск, и, кажется, эта ставка сыграла. Его «Нюрнберг. Многомерность зла» достойно вписывается в ряд таких забронзовелых предшественников. Создателям картины удалось подобрать очень интересную форму подачи материала, способа формирования как идеологического, так и эмоционального месседжа. Фауст-мефистофелевская дуэль двух антиподов – военного преступника Рудольфа Хёсса (роль сыграл Федор Шмелев) и профессора-психиатра из Советского Союза Евгения Краснушкина (Алексей Рапопорт) – перемежается ужасающими документальными кадрами быта нацистских лагерей смерти. Тюремная камера, по которой летучей мышью мечется видеокамера, буквально бьющаяся о стены – и тут же документальный взрыв: груды изможденных полусожженных тел, которые сгребают бульдозерами и сваливают в ямы, штабелируют вместе с дровами. Масштабы этой преисподней, вмещающей миллионы жертв, вызывают подсознательное желание забиться в какой-нибудь угол и закрыть глаза. Но ты их откроешь – и снова окажешься в полутемном узилище, где психотерапевт с повадками инквизитора с трудно скрываемым омерзением расковыривает гнилую душонку богопротивной нечисти. Монотонные диалоги пары странных собеседников-антагонистов длятся и длятся, зритель доходит буквально до изнеможения – и в финале мощнейший эмоциональный взрыв, наступает долгожданный катарсис. Согласитесь, трагедия, исполненная по таким канонам, в наше время – большая редкость. Люди уровня Ингмара Бергмана среди современных режиссеров попадаются нечасто. Рискованные замыслы режиссера сделала реальными не только работа оператора и монтажеров. Свой весомый вклад внесла пара исполнителей главных ролей. Рапопорт со знанием дела показал, как работает психотерапевт высочайшего класса, а его коллега исполнил прекрасный этюд по раздвоению личности. Его Хёсс проделывает фантастический трюк перевоплощения. Тихий туповатый проныра, который только исполнял приказы мудрого начальства из первой части картины, вдруг под воздействием гипноза мгновенно трансформируется в злодея, излучающего какое-то сатанинское сияние такой мощи, что зритель начинает повторять вслед за Краснушкиным: «Это извращение Божьего замысла, этот бездушный кусок биоматериала, добросовестная бесчувственная сволочь, нечисть на службе многомерного зла» просто не имеет права топтать землю и коптить небо. Сегодня такие выводы почему-то не кажутся чересчур тривиальными. Они гораздо более актуальны, чем во времена доктора Фауста и Ивана Карамазова.