Рецензия на фильм Последнее завтра от Kickingrussian

Психологический триллер 2025 года «Последнее завтра» режиссера и сценариста Трея Эдварда Шульца («Волны», «Оно приходит ночью») онлайн смотрит на творческий кризис популярного музыканта Эйбела Тесфайе, больше известного всем под псевдонимом The Weeknd, и представляет собой тщательно продуманное художественное киновоплощение, которое должно усилить эффект от его альбома недавнего альбома «Hurry Up Tomorrow». Поскольку в создании нарратива принимал участие сам Тесфайе вместе со сценаристом Резой Фахимом (сериал «Кумир»), то постановщик идет на эксперимент, когда создает расширенный визуальный трактат по темам, затронутым на The Weeknd’а, и стремится создать продукт, балансирующий между нестандартным рекламным расширением для музыкальных треков и художественной беллетристикой, которая размышляет о трудностях «звезды» в шоу-бизнесе. Концепт ленты Шульца, склоняющийся к полнометражному расширенному видеоклипу, поддерживает пафос и публичный образ всемирно известного музыканта, который в сюжете получил имя Эйбел, когда буквально в экспозиции показывает, что герой Тесфайе находится в непростом положении и мучается от личной душевной боли и колоссального профессионального давления, за которое в ленте отвечает его менеджер Ли (Барри Кеоган, «Птица», «Солтберн»). В режиссерской интерпретации, на первый взгляд, хорошо просматривается большой художник, надломленный собственным творчеством и популярностью, что позволяет построить траекторию ленты, связанной с разрушением всего, что окружает певца вокруг, включая даже собственное сценическое имя и раскрученный брэнд, однако творчество идола проецируется не только на самого себя, но и на его фанатов, включая девушку с поистине юнгианским именем Анима (Дженна Ортега, «Смерть единорога», «Битлджус Битлджус»). Поджог героиней Ортеги собственного дома перед отбытием на шоу Эйбела в первом акте – одна из многих ярких метафор проекта Шульца, которая делится очевидным разделением жизни фанатки на «до и после» и открыто намекает на фильмы, где творцы в кризисе мучительно сбрасывают с себя кожу прежнего успеха и признания, чтобы переродиться уже в новом качестве. Говоря о возрождении протагониста постановщик пользуется проверенными рецептами и на протяжении всей ленты эксплуатирует психологический стресс музыканта, которого преследуют панические атаки и склонность к самокопаниям и саботажу, однако горькое расставание с очередной возлюбленной преподносится авторами как надежный спусковой механизм сюжета, скрывая до третьего акта истинное назначение подобных мучений. Последний неудачный роман и полный игнор со стороны бывшей пассии позволяют Шульцу добавить мелодрамы в жизнь центрального персонажа, прочно зажатого тисками шоубиза и плещущим во все стороны либидо молодого мужчины, который принадлежит сразу всем, но только не самому себе, что выводит на первый план картины этакую всепроникающую безнадежность кумира. Идущая проверенными путями режиссура ленты всячески подчеркивает бремя знаменитости и многозначительно в первой половине иллюстрирует трещины в звездном особняке, такие, как потеря Эйбелом голоса во время концерта, что становится физиологическим выходом внутренних переживаний, и его наряженные тяготы бытия мирового музыкального феномена. Поэтому «Последнее завтра» с допустимой широтой старается посмотреть на личностный и творческий кризисы глазами самого художника и крайне саркастично развивает сюжет о потере креативных опор, когда человек на грани полного срыва, чья сущность как исполнителя находится под угрозой, трансформируется в амбивалентное существо между жертвой и монстром, которого призвали к ответу за грехи. Парадоксальная амбициозность «Последнего завтра» преподносится Шульцем не только как обратная стороны популярности, когда в ход в игре со зрителями идут запрещенные вещества и наблюдается временный эскапизм главного героя в мимолетные и безличные встречи, но и выводится на более глубокую мысль о том, что одиночество Эйбела является результатом деятельности целой машины, создающей его славу и популярность. Стремление The Weeknd’а разобраться с будущей перезагрузкой собственного творчества дает шанс постановщику показать помимо одиночества протагониста еще и влияние повседневного хаоса на способность налаживать контакты и устанавливать личные связи, когда падение условного «дома Эйбела» можно рассматривать с позиции хоррора о непредсказуемой фанатке и звезде, у которой все пошло не так и против проверенного сценария. В повествовательном пространстве Шульца появляется и мнимый друг в исполнении Барри Кеогана, который прикладывает массу усилий, манипуляций и уловок для поддержания в рабочем состоянии хрупкого эго кумира, непредсказуемая фанатка, воплощенная Дженной Ортегой с искренностью обманутого ребенка, чьи завораживающая одержимость и опасная энергия разгоняют самокопательный проект до скорости экспресса. Нельзя не заметить, что режиссура во многом отталкивается от абстрактных установок потрясений персонажа Тесфайе, это во многом упрощает эмоциональный ландшафт вокруг протагониста и вместе с тем мастерски использует главный катализатор ленты – конфуз Эйбела на шоу и его закономерное погружение в непредсказуемую цепь событий, что поворачивает триггер нарратива в сторону реактивного по сути сюжета. Шульц дает главному герою необходимую передышку – ночь с Анимой в парке аттракционов и спонтанную связь и уже позже в гостиничном номере выводит на первый план тревожное собственничество персонажа Ортеги, которая трансформирует динамику взаимного утешения в динамику захвата жертвы, погружая весь третий акт в превосходный психотриллер, в котором ищущая убежища после поджога девушка становится живым примером, призывающим Эйбела к ответственности за творчество. Ловушка для музыканта, когда случайная знакомая начинает втискивать в самого автора смыслы его же треков, крайне откровенно подается постановщиком и окончательно при помощи характера Ортеги развязывает ему руки, создавая помимо параллелей с бесчисленными фанатскими историями также крайне опасный прецедент с полным овладеванием искусством и художником. Очевидная находка проекта заключается в столкновении при помощи Шульца двух, по сути дела, сверхъестественных субстанций – мировой поп-иконы в эфемерно сложной, скорее всего, рецидивной депрессии и хрупкой снаружи, но бесчеловечной внутри поклонницей, чья мотивация давно перешла в сторону бессознательного и готова создать для Эйбела более захватывающий аттракцион, чем золотая клетка славы. Поэтому «Последнее завтра» иносказательно высказывается на тему того, как превратить все в пепел и прах, создавая при помощи огненного крещения новую сущность и новую личность артиста, который решил выйти на сцену уже в ином качестве благодаря такому травмирующему и оправданно жестокому, шоковому опыту.