Перед фильмом демонстрируется «Искусство кинопроизводства» – 15-минутный монтаж фильмов Сесила Б. ДеМилля, сопровождаемый гипнотическим предложением расслабиться и гулкой оркестровкой. Монтаж стробирует через красные, зеленые и синие цветовые градации самого себя в быстрой последовательности. Финальный клип, показывающий сцену распятия из «Царя царей», стробируется в черно-белом цвете.
«Вечный свет» начинается с короткого монтажа документальных кадров пыток ведьм в стиле 1920-х годов, который резко обрывается на актрисах Шарлотте Генсбур и Беатрис Далль, играющих вымышленные версии самих себя. Собираясь снимать фильм «Божье ремесло» о ведьмах, сожженных на костре, обе женщины садятся на одну из съемочных площадок и обсуждают кинематографическое изображение ведьм, задумываются об отношение к женщинам на съемочных площадках и вспоминают анекдоты со своих собственных съемок.
К женщинам присоединяются продюсер и ассистент, которые провожают Генсбур в гримерку, пока Далль уходит выполнять режиссерские обязанности. На разделенном экране можно увидеть, как Генсбур и ее коллеги по фильму делают грим и наряды, в то время как за кулисами происходит огромное количество сложностей. Из двух других актрис, играющих ведьм, сжигаемых на костре, одна говорит только по-английски и расстраивается, когда ее наряд обнажает грудь. Далль, расстроенная тем, что вся съемочная группа ждет пять часов, чтобы снять одну сцену, спорит с оператором, чтобы актеры немного порепетировали, пока они ждут.
Оператор, которому обещали роль режиссера после увольнения Далль, отказывается выполнять ее просьбы, а продюсеры в это время шпионят за ней, чтобы уловить любой промах, о котором они могут сообщить, чтобы добиться ее увольнения. Оператор за кадром снимает нелестные моменты работы съемочной группы, а друзья группы появляются на площадке и пытаются завязать разговор с Генсбур и другими актрисами. На протяжении всего фильма на экране появляются цитаты режиссеров Луиса Бунюэля, Карла Теодора Дрейера и Райнера Вернера Фассбиндера о стремлении режиссера к абсолютному контролю.
После начала съемок сцены сожжения ведьм происходит сбой в работе. Оператор-постановщик все чаще требует, чтобы камера работала дольше, а актрисы не двигались с места. В середине съемок экран задней проекции дает сбой и начинает показывать те же красные, зеленые и синие стробоскопы из «Искусства кинопроизводства», на этот раз в виде сплошных цветов. Воспроизведение музыки также не работает, вместо этого воспроизводится чрезвычайно громкий гул. Пока Далль судорожно пытается заставить киномеханика и звукорежиссера устранить неполадки, оператор настаивает на том, что он продолжает снимать, и отдает приказы своей команде, в частности Генсбур, чтобы та продолжала вести себя так, будто она горит.
Остальным актрисам удается освободиться и оставить Генсбур, которая не в силах разорвать свои узы, на съемочной площадке одну. Далль слезно сетует на то, что больше некому помочь, ведь остались только она, Генсбур и оператор-постановщик. Силуэт Генсбур растворяется в стробоскопических цветах, а шест, к которому она была привязана, превращается в христианский крест. После титров картины о внутренней кухне кинопроизводства, появляется последняя цитата Бунюэля: «Слава Богу, я атеист».
Отзывы