Рецензия на фильм Хаген. В долине Нибелунгов от Kickingrussian

Жестокий и драматичный фэнтезийный эпос 2024 года «Хаген. В долине Нибелунгов» режиссеров и сценаристов Сирила Босса и Филиппа Штеннерта, известных по сериалу «Перевал», онлайн на ИВИ смотрит на раннее Средневековье в Европе, когда гунны продвигались на Запад, а большая королевская семья из Бургундии готовилась обрести бессмертие в «Саге о Нибелунгах». В переосмысленном с участием сценариста Дорона Висоцки (сериал «Убивать осознанно») нарративе постановщики смещаются от акцентов немецкого мифа к миру пересечения культур, от внутренних коллизий к пришедшему извне чужеземцу Зигфриду (Яннис Нивёнер, «Наполеон», «Мюнхен: На грани войны»), который должен быть отвержен королем Гунтером (Доминик Маркус Сингер) и его верным оружейником и рыцарем Хагеном фон Тронье (Гийс Нейбр, «История моей жены»). В первом же эпизоде Босс и Штеннерт отправляют в ловушку бургундскую конницу, могучий король Данкрат, отец Гунтера, становится первой жертвой битвы в фильме, полном резни и смертей. Однако это создает ситуацию травмы для героя Нейбра, который когда-то был принят ребенком-сиротой в королевскую семью и готов защищать ее несмотря на все двусмысленные ситуации, продвигающими вперед этот проект о подлинной цене преданности союзников. В режиссерской интерпретации вдохновленный эпосом оригинальный роман писателя Вольфганга Гольбейна оказывается способен не попасть в многочисленные ловушки, которыми история о Нибелунгах была идеологически отягощена на протяжении двух последних веков, и представляет многочисленные фэнтезийные нити в центре сюжета через иное восприятие материала. У Босса и Штеннерта мифологический сгусток потрясений великого переселения народов и распада Римской империи заключает в себе нарратив о рыцарской чести и мужской добродетели, которые уничтожаются в разрушительной борьбе аристократов, подчеркивая роль женщин в событиях властного мужского мира и выделяя последствия женского соперничества между принцессой Кримхильдой (Лиля ван дер Звааг) и женой Гунтера Брунгильдой (Розалинд Мюнстер, «Поцелуй»). Постановщиков также интересуют различия между обычной человеческой храбростью и мастерством, обеспеченным действиями сверхъестественных сил, когда основной конфликт проекта можно рассматривать как столкновение средневековой рыцарской добродетели Зигфрида и Хагена вместе с государственными интересами Гунтера, что дает новую трактовку национальному мифу, который успешно воплощался через оперы Вагнера, фильмы и много лет вдохновляет фестиваль в Вормсе. Персонаж Гийса Нейбра в трактовке Босса и Штеннерта перестает быть классическим мрачным воином Хагеном, прославившим «Сагу о Нибелунгах», ее главным злодеем, предателем и коварным убийцей безупречного белокурого героя Зигфрида. Он становится олицетворением государственного духа и мудрости, также не всегда вызывающего одобрение за хитрость и лукавство против не слишком умного Зигфрида, на неудачи которого немцы так любили проецировать свою аполитичную наивность и отсутствие гибкости в политике. Режиссерский союз, взявшийся за перезагрузку древних мифов, прекрасно понимает, что пришло время нового взгляда на все особенные добродетели германцев, их самосознание и моральную чувствительность. В этом ракурсе воин Хаген фон Тронье и его прагматизм вместе с меланхоличной созерцательностью, готовностью запятнать себя ради правителя и использовать насилие в качестве политического инструмента поднимает вопросы, соответствующие весьма современной позиции. Он оказывается перекодированным авторами преданным оружейником, который беспокоится о судьбах народа, об империи и будущем слабого короля, видит ночные кошмары и пытается вылечить физические и душевные шрамы, полученные в раннем детстве. Поэтому «Хаген. В долине Нибелунгов» внутри череды неожиданных поворотов и сражений показывает жизненные пути двух героев-рыцарей – Зигфрида и Хагена, переосмысливая сами основы мифа, когда смерть одного не делает другого убийцей или предателем, что приводит к обновлению канонической истории и окончательно разбивает вериги неприятного злодея из «Саги о Нибелунгах». Появление персонажа Янниса Нивёнера в нужное время и в нужном месте драмы решает вопрос с дополнительным импульсом для «Хаген. В долине Нибелунгов», потому что у Босса и Штеннерта этот средневековый супергерой возглавляет отряд наемников с весьма сомнительными моральными качествами, которые, тем не менее, непобедимы на поле боя и должны стать мощным подкреплением для уже дрогнувшей бургундской армии. Постановщики делают Зигфрида бесчестным циником, грубым и непочтительным, который устал от своей непобедимости после купания в крови убитого дракона во флэшбэке и не верит в справедливость оружия. Суровый конфликт между рыцарями усиливают сильные женщины – Кримхильда и Брунгильда, когда первая становится тайной любовью Хагена, о чем он никогда не признается ни ей, ни себе, а вторая продолжает тайно любить Зигфрида после того, как вышла замуж за Гунтера. Босс и Штеннерт переосмысливают хорошо известную историю, а убедительная игра Гийса Нейбра создает убедительного и цельного Хагена, причем эстетика фильма позволяет раскрыть потенциал «Песни о Нибелунгах» с героями именно в жанре фэнтези, в духе сериала «Игра престолов» или трилогии «Властелин колец», рассказывая о людях, запертых как в клетках внутри своих социальных ролей. Режиссеры находят разумный, в соответствии с бюджетом проекта, баланс между стилем и содержанием, внутри которого работа художника по костюмам Пьера-Ива Геро («Цвета времени») крайне точно воплощает эпоху последних драконов и первых рыцарей, позволяя при помощи камеры Филипа Пешлова вплести в повествование смутные, сновидческие предзнаменования богов уходящего легендарного времени, где магия карлика Альбериха (Йоханна Кольберг) сочетается с повседневной жестокостью. Поэтому «Хаген. В долине Нибелунгов» в итоге делает ставку на этнический героизм, воинственность и идеализированный образ Кримхильды в темной и зловещей атмосфере. Это срабатывает и усиливается поистине вагнеровской мощью визуального ряда, где за театральностью происходящего скрывается комментарий о том, что и монстрам из оригинальной истории можно дать шанс как амбивалентным, но хорошим парням из прошлых, лучших времен.