Рецензия на фильм Джульетта и Ромео от Kickingrussian

Музыкальная драма 2025 года «Джульетта и Ромео» режиссера и сценариста Тимоти Скотта Богарта («Рождение легенд») онлайн смотрит на переосмысленную шекспировскую пьесу о двух влюбленных из Вероны на фоне ярких декораций и музыкального аккомпанемента треков композитора Ивэна Богарта, имеющего богатый опыт сотрудничества со звездами из первого эшелона популярной музыки. Экранная адаптация постановщика связывает элементы классического сюжета с пересечением эпох в актуально звучащем современном мюзикле, где в балладах можно услышать отсылки к творчеству Тейлор Свифт, а с юной Джульеттой (Клара Ругор) и Ромео (Джэми Уорд) ожидаемо возникает эмоциональная основа фильма. Работа художника-постановщика Данте Ферретти дает возможность Богарту разделить враждующие семьи Монтекки и Капулетти по цветам одежды и создать тяготеющую к «неоновому» визуалу средневековую Италию в темно-синих и ярко-малиновых тонах, где насилие переосмысливается как стилизованное зрелище, а поединки на мечах прорываются в отточенные танцевальные номера. В режиссерской интерпретации шекспировского текста происходит поворот от трагедии к сказочной феерии в натурных декорациях итальянских площадей и набирает ощутимую серьезность, даже когда чувство вспыхивает, а тексты перерастают в игривые шутки. Лента не боится поставить в тупик поборников оригинала, побуждая задуматься, почему человечество уже несколько сотен лет привлекает обреченная любовь Джульетты Капулетти и Ромео Монтекки. Парадоксально, но смелость трактовки Богарта и его игры с коллективным и оптимистичным находятся в поисках такой редкости как поиск спокойствия и любви в меняющемся мире в рамках развлекательного нарратива, где некоторые песни по смыслу отрываются от сюжета и заставляют погружаться в волнительное состояние, туда, где традиционные влюбленные обретают собственную новую историю, оставаясь в живых после экранных коллизий. Постановщик не меняет основные моменты шекспировской вражды: планы семей стоять друг против друга, тайные ухаживания и смертельная схватка остаются на месте в городе, где национальная идентичность остается всего лишь слухом. Тем не менее, решение перенести тайную свадьбу центральных героев на время, предшествующее балу у Капулетти позволяет нанести упреждающий удар страстью и любовью против всяких традиций. У Богарта ключевые реплики пьесы исчезают или превращаются в припевы поп-песен, а миокардовый темп нарратива делится между доверительными диалогами и яркими музыкальными номерами, временами вызывая приливы адреналина при помощи монтажа Камиллы Тониоло и Андреа Боттари и превращая в других случаях происходящее в балет с мечами и с блестящей хореографией. Режиссерская склонность превращать фрагменты музыкальных номеров в живописные интерлюдии управляет ритмом повествования и стремится погрузить каноническую, незыблемую историю в современную повестку, став культурным зеркалом жажды вторых шансов в разных областях жизни. Поэтому «Джульетта и Ромео» за лукавством сказки, в которой хорошо и оригинально преодолевается фатализм классики, с готовностью идет на поводу у современных зрителей, предпочитающих торжество любви. Продуманный эксперимент Богарта в «Джульетте и Ромео» создает при помощи свежей для Голливуда фактуры Клары Ругор новый тип шекспировской героини, архетипе юношеского идеализма, которая сочетает в себе невинность и балансирует на грани революции. Джэми Уорд движется в роли Ромео с отточенной точностью, когда его искреннее обаяние сменяется театральной серьезностью. Этот дуэт у постановщика искрится, но не создает впечатление спонтанного. Настройка проекта на фильмы, где есть качество чистых эмоций, готова передать нечто большее вместе с олицетворением остроумия монахом Лоренцо (Дерек Джекоби), который воплощает собой коллективную память и становится контрапунктом для лихорадочных порывов с юными по сюжету героями. Дэн Фоглер в роли Аптекаря у Богарта превращается в водевильного шоумена и в манерном образе подчеркивает столкновение коммерции и морали, дерзко намекая на спекуляцию в кризисные времена на контрасте с грубым патернализмом Монтекки, отражающим в суровых позах сопротивление переменам и становящимися в проекте зеркалом общества, которое борется за сохранение традиций. На другом конце у режиссера находятся Капулетти, аристократы с намеком на абсурдность, скрывающуюся за властными играми. Хотя некоторым характерам в проекте больше места отводится при исполнении песен, чем в самом сюжете, когда вокальные треки становятся опорой для актеров и оставляют неровной эмоциональную подачу происходящего в этом масштабном эксперименте, который при помощи поп-спектакля смотрит на известную пьесу и старается передать в припевах авторские смыслы. В треке «Лучше, чем это» Богарт запечатлевает хрупкий оптимизм, «Улицы в огне» пульсируют гимном наигранного протеста, «Мне нужно написать это» обменивает признание на метатеатральное очарование в форме гимна для легкомысленных творцов. Эти вокальные номера становятся настоящими эмоциональными вехами фильма. Очевидное заигрывание постановщика с эстетикой музыкальных клипов и сочетание сольных номеров с масштабностью воплощения придает энергию происходящему и указывает на кризис идентичности автора адаптации то ли ностальгически возрождающего прошлое великой пьесы, то ли смотрящего на бродячий сюжет сквозь призму современного шоу, где с помощью аллюзий на классические оперные театры и дворцовые интриги возникает напоминание о том, что искусство может быть инструментом власти. При сочетании геральдики костюмов персонажей и намеками в деталях на то, как традиции меняются под давлением современности, Богарт с помощью операторской работы Байрона Вернера помещает Верону на шахматную доску геополитики и сочетает это с множеством крупных планов центральных характеров. Даже художественное оформление – надписи на мечах, рукописи в кожаных переплетах, украшенные лютни и обилие бархатных драпировок - намекает на столкновение крайностей в надвигающемся конфликте, где романтика становится лишь причиной для размышлений о власти, идентичности и зрелище, намекая на то, что скрывается в тени с рядом ярко освещенными контурами декораций. Большой театральный опыт постановщика прослеживается повсюду, что заставляет соперничать зрелищность и ясность повествования от карнавальных машин, устроивших гонки по старой библиотеке среди уважаемых фолиантов, и тумана политического подтекста, данного герцогу Эскала (Руперт Грейвз) внутри ритмичного нарратива, где резкий монтаж управляет атмосферой и эмоциями происходящего. Поэтому фильму «Джульетта и Ромео» в итоге удается найти саспенс между романтикой и семейным долгом, когда микрокосм влюбленных восстает против традиций власти, а каждая любовная баллада становится гимном личной независимости, показывая столкновение личной свободы молодых и коллективного наследия в мире, который отчаянно нуждается в новых историях.