Рецензия на фильм Освобождение от Сергей Ю. Кравченко

Герберт Геллер решил вспомнить о пережитых во время войны испытаниях. Ему удалось выжить в Освенциме, и он разговаривает об этом с юной Эбби, перенесшей психологическую травму после развода родителей. Смотрите фильм «Освобождение». Комплекс высших психических функций человеческого сознания, именуемый памятью – штука непростая. О чем-то мы норовим забыть как можно скорее, а что-то застревает в нашей душе, подобно занозе. Забавно, такие воспоминания не всегда поддаются нормальному масштабированию, и ничтожные события могут затмить воспоминания о чем-то по-настоящему великом и ужасном. Герой картины «Освобождение» Герберт Геллер (роль исполнил актер Стивен Лэнг) вспоминает о своем кошмарном детстве, которое он провел в концлагере Освенцим, разговаривая по душам со случайно подвернувшейся ему под руку девицей (Эбби в исполнении Элси Фишер). И пожилой мужчина, и юная барышня остро переживают ментальные травмы, которые им причинила судьба-злодейка. У Герберта война унесла жизни родителей и старшего брата, не сумевших пережить ужасы нацистской фабрики смерти, а Эбби попыталась передознуться со смертельным исходом на том основании, что ее шаловливый папашка умудрился переспать с ее подружкой. Как всем хорошо известно, выжившие в подобных психологических катастрофах люди могут понять друг друга. Нам предлагают снова попереживать о трагедии Холокоста. После очередной истории в стиле дневников Анны Франк в голову начинают проникать не самые политкорректные мысли. Ни для кого не секрет, что люди – существа слегка агрессивные, поубивать друг друга в циклопических масштабах Homo Sapiens ни разу не дураки. Если обозначить одним словом историю нашего вида, лучше всего подойдет такой термин, как «геноцид». Вспомните хотя бы о том, как наши предки-кроманьонцы зачистили Европу от неандертальцев (интересно, а как эти аборигены сами поступили с мамонтами?), что натворили зулусы с пигмеями, как обошлись конкистадоры с индейцами, турки с армянами, хуту с тутси… Зато в Улан-Баторе стоит памятник Чингисхану, в Ташкенте – Тимуру, а Юлия Цезаря, уничтожившего по его же словам около миллиона галлов (это такие первобытные французы были), весь просвещенный Запад чтит как культурного героя. Чем он по большому счету отличается от Рейнхарда Гейдриха, идеолога окончательного решения еврейского вопроса, я немного не понимаю. Так что «Освобождение» ничем особым нас удивить не сможет. Все то же самое: счастливое еврейское семейство, шибко умный папенька, который не удосужился вовремя просечь историческую перспективу и вывезти семейство в более безопасное для богоизбранного народа местечко, чем Восточная Европа образца начала 40-х годов прошлого века; нацистская оккупация; интернирование в гетто с транзитом в лагерь смерти; страдания и переживания; чудесное избавление главного героя; рассекречивание печальных воспоминаний потрясенному человечеству. Что новенького пресыщенному такой разлюли-малиной зрителю предлагают американские киноделы нынешнего поколения? Не так чтобы очень много, но ребята постарались. Колоритные картины довоенной Праги, так же, как и современная Калифорния, особых проблем авторам картины не составили: все получилось, как всегда. Сытенькая физиономия главного героя, помирающего от голода в концлагере – прегрешение не самое большое. Заставить актера посидеть на диете или напомнить гримеру о том, в чем заключаются его профессиональные обязанности – задача непосильная и для наших киношников, снимающих блокадников, и для их американских коллег. А если вспомнить финальные кадры, на которых проникшаяся историями узника Освенцима американка трется огромной пузякой о тощенькую фигурку прототипа героя «Освобождения» – можно о сытой внешности актеров даже не вспоминать. А вот за что голливудских киноделов точно похвалить не удастся, так это революционная идейка сопоставить страдания узников нацистского концлагеря с муками полового созревания прыщавой американской девицы. У нее, понимаете, трагедия случилась: благодаря своей привычке совать нос в чужие дела Эбби обнаруживает неаикошмарнейшее событие прошлого – ее любвеобильный шалун-папашка переспал с ее же подруженцией! Мама в шоке и на развод подает, а дочурка пытается покончить со своей никчемной жизнью! И тут такая терапия случается: барышне попадается под руку дедок, который лет эдак 75 тому назад тоже немножко помучился – угодил в Освенцим и сумел пережить всех своих родственников. Оба, рыдая, падают друг другу в облагораживающие душу объятия. Классики по этому поводу выразились очень тонко, в телеграфно-шизофреническом стиле: графиня изменившимся лицом бежит пруду. И еще один нюанс: главному герою удается покинуть Освенцим до того, как случилось обозначенное в заглавии событии: освобождение узников лагеря. Оно осталось за кадром, так что авторам картины не пришлось откровенно врать о том, кто вошел в это преддверие ада первым: реальные советские солдаты или мифические жолнеры Армии Крайовой, как об этом любят сегодня сочинять наши польские соседи. Гейдрих, конечно, был преизрядной скотиной. А вот Гая Юлия Цезаря все-таки немного жалко: ему Клеопатра с Марком Антонием изменила.