Рецензия на фильм Здравствуй, грусть от Kickingrussian

Дебютная драма 2024 года о взрослении «Здравствуй, грусть» режиссера и сценариста Дурги Чю-Бозе онлайн смотрит на идиллическую обстановку, где есть беззаботное лето и Франция с ее южным берегом, когда совсем юная девушка познает все меланхоличные радости и кипящую ревность по отношению к собственному отцу, решившему жениться на давно знакомой подруге, и показывает как во время семейного отпуска и беззаботных каникул можно привести в движение сразу и старые, и новые отношения. Нарратив по знаменитому одноименному роману Франсуазы Саган постановщица адаптирует уже спустя более чем полвека после выхода книги, и если предыдущие фильмы-экранизации концентрировались вокруг юношеских страстей и безрассудных желаний Сесиль (Лили Макинерни, сериал «Соври мне», «Пальмы и линии электропередач»), то в новейшем варианте акцент сделан на горько-сладкую атмосферу и визуальные метафоры относительно главной героини и ее круга общения. Для героини Макинерни Чю-Бозе в первую очередь реконструирует опыт, ощущения и глубокие переживания памятных летних дней, когда на виллу, где живут Сесиль и ее горячий и влюбчивый отец Раймонд (Клас Банг, «Легенда о Вильгельме Телле», «Варяг») вместе со своей молодой пассией, танцовщицей Эльзой (Наиля Арзун), прибывает давняя подруга папаши Анна (Хлоя Севиньи, сериал «Мы те, кто мы есть», «Месть Лиззи Борден»). В режиссерском варианте мир вокруг воспринимается через оптику Сесиль, через ее проницательный, но ограниченный взгляд, при этом, само собой, в нарративе появляются изменения, чтобы лучше соответствовать современным зрителям по части коммуникации, однако это не влияет существенно на элегантный и эмоционально честный авторский подход, когда в очаровательной и одновременно зловещей приморской идиллии именно персонаж Макинерни начинает плести интриги. И подход Чю-Бозе к прозе Саган оказывается свежим взглядом на вечные исследования писательницы о юности, отношениях и личностном пробуждении в новой яркой жизни драмы очередного поколения. Проект в большей степени напоминает растревоженный сон в жизни юной Сесиль, где после принятия солнечных ванн по утрам, исследования укромных уголков в скалах днем вместе с влюбленным в девушку Сирилом (Алеша Шнайдер) и ужинов со свежими морепродуктами происходит нечто катастрофическое, что заставляет главную героиню повзрослеть. Постановщица обращает внимание на тесную связь между Сесиль и ее отцом, которая установилась после смерти ее матери тринадцать лет назад. Однако прибытие бывшей бунтарки в исполнении Хлои Севиньи, обремененной теперь строгими обязанностями и рутиной, меняет расклад идиллических сил на побережье и вносит в расслабленный отдых ноты волнения для Раймонда и порядка для самой протагонистки. Идея Чю-Бозе создать при помощи появления Анны волнение одним только присутствием в кадре вместе с последующим предложением Раймонда о свадьбе служит своеобразным триггером для главной героини, которая чувствует, как рушится ее привычный мир и из-за этого у девушки возникает не по возрасту коварный и циничный план по разлучению персонажей Банга и Севиньи с появлением в страстном четырехугольнике Эльзы в качестве послушного орудия. Поэтому «Здравствуй, грусть» становится игрой с публикой, когда обостряет напряжение в разрастающемся хаосе прибрежного отдыха, и не стремится контролировать реакции по мере того, как нарастают боль и гнев, в последнюю очередь задумываясь о последствиях поступков главной героини, колеблющейся между беззаботной красотой и темнотой затаенной грусти. Хрупкость человеческих чувств и человеческих жизней в «Здравствуй, грусть» у Чю-Бозе осмысливается при помощи беззаботности Сесиль, которая осознает, что ее мимолетные импульсы могут навсегда изменить для нее картину мира близких людей, сталкивая ее с реалиями взрослых взаимоотношений, ответственностью и самой собой, что еще будет долго ощущаться после событий того рокового лета. Постановщица при помощи оператора Максимилиана Питтнера («До весны») делает ставку на визуальную часть проекта, когда в уютной тиши французской Ривьеры возникает атмосфера для самого яркого и одновременно зловещего лета в жизни протагонистки внутри праздника для чувств и томных пейзажей, рождающих циклон с грустью и печалью на залитом солнцем море и скалистых берегах. Парадокс ленты Чю-Бозе заключается в желании незаметно для зрителей заключить договор между скандальным романом Саган и героями, помещенными уже в другую реальность с мобильными средствами связи, между винтажной одеждой от художника по костюмам Мияко Беллицци и лабиринтом внешних и внутренних пространств локации, где доминирует синий цвет и пронизывает практически все пространство. Режиссерская тяга к строго выдержанной колористике позволяет управлять атмосферой ленты невербально, без реплик персонажей, лишь выстреливая новые оттенки в пространство и тем самым создавать новую ностальгию о еще непрожитых моментах, затрагивая душевные струны и усиливая подтекст банальных моментов какой-то неуловимой чувственностью, которая создает гипнотические ощущения из обычного курортного марева. Тонкие исследования Чю-Бозе становятся возможны при помощи женского актерского ансамбля разных возрастов и мастерства, где присутствуют и подростковый разум с бурлящими мыслями Сесиль, которая старается оставаться человечной при всем эгоизме своих поступков, и загадочная глубина Анны с ее кипящей тревожностью внутри, что позволяет Хлое Севиньи выводит свою героиню на грань между тихим отчаянием женщины, встретившей позднюю любовь, и ее крайне комфортной для всех авторитетностью. Внутри этого прайда постановщица делает Раймонда слегка карикатурным типом, спонтанным в отношениях и понимающим последствия от собственных решений, что выводит на первый план его многослойное восприятие жизни, где он незаметно заглядывает в души окружающих женщин и становится важным элементов в этом групповом портрете почти что семьи. Эмоциональная турбулентность Сесиль, ее неспособность отказаться от детских радостей и неготовность к серьезным переменам неоднократно подчеркиваются Чю-Бозе, которая подчеркивает беспокойное недовольство главной героини бренностью прибрежного бытия, где беззаботный мир вот-вот перевернется на голову после женитьбы отца и расставания с сексуальным курортным увлечением по имени Сирил. Режиссерская установка на рассказ о девушке, которая не в полной мере может понять точку зрения взрослых и услышать их, опирается на конфликт между желанием Сесиль быть независимой и ее же страхе потери контроля со стороны теперь уже Анны, олицетворяющей надежность и ответственность. Поэтому «Здравствуй, грусть» пламенеет динамикой от столкновения двух волевых женщин, которые борются с переменами, и выдвигает вперед стабильность как угрозу легкомысленности вне зависимости от возраста, выдавая в финале без лишней крови и сентиментальности последствия летнего коллапса, позволяющего оставшимся в живых выйти на следующий уровень самопознания.